Константин Великий. Первый христианский император

Вероятно, у Лициния было не так уж много времени, чтобы добраться до Византия и закрыть перед преследователями ворота города. Он оказался в ситуации тяжелой, но не отчаянной. Он все еще твердо стоял на европейском берегу греческих проливов. Его флот продолжал удерживать Босфор и Дарданеллы, а Малая Азия поставляла новых воинов для его армии. Анатолийский крестьянин был ничем не хуже своего потомка – нашего современника. Лициний вполне мог собрать боеспособное войско, которое заставило бы Константина пойти на компромисс.

Никто ярче Лициния не продемонстрировал все недостатки чисто оборонительной стратегии. Он построил очень мощную оборону, однако главная беда заключалась именно в том, что это была оборона. Византии был хорошо укреплен и имел запасы продовольствия и амуниции. Армия Запада могла продвинуться вперед только через проливы, а их закрывал флот Лициния. Возможно, Византии мог бы прославиться еще и тем, что победил человека, которому было суждено возродить этот город под именем Константинополь, если бы Константин не нанес удар первым. Он сознавал всю опасность стояния у стен города. Однако флот Лициния, по сути, зря тратил время в Босфоре и Дарданеллах. На чрезвычайном заседании штаба было решено, что главные силы флота Константина будут направлены на прорыв морской обороны, и Криспу поручили взять командование этой операцией на себя. Вероятно, шансы на успех всем казались весьма призрачными. Однако энергия людей творит чудеса, и Крисп сумел заставить флот превзойти ожидания. Первый день битвы закончился истощением сил обеих сторон и отходом на прежние позиции. Однако в середине второго дня поднялся южный ветер, который дал Константину преимущество, до конца им использованное. 130 больших кораблей Лициния были уничтожены, Босфор и Дарданеллы открыты, а Византии осажден.

Ситуация теперь поменялась на прямо противоположную. Отныне западный лагерь мог свободно получать по морю помощь и продовольствие, а Византий оказался отрезанным от внешнего мира. Когда речь зашла о жизни и смерти, Константин проявил всю изобретательность, на которую был способен. У стен Византия были насыпаны холмы, а на них возведены башни, с которых велся артиллерийский обстрел города; снизу стены атаковали тараном. Еще до конца месяца эти усилия привели к желаемому результату. Стало ясно, что Византии обречен. Еще оставалась возможность вырваться из осады морским путем, и Лициний воспользовался ею. Он благополучно добрался до Халкидона и принял командование новой армией, куда вошла и дивизия готов, и отправился из Вифинии к Византию.

Константин по пятам преследовал соправителя. Маневренные войска спешно переправились через проливы. Сначала Константин замешкался, то ли потому, что стоящая перед ним задача была не из легких, то ли из жалости к непрофессиональной армии, столь упрямо идущей навстречу своей гибели. Возможно, обе причины сыграли свою роль. Однако Лициний твердо намеревался испытать судьбу. Новая восточная армия сражалась с почти неожиданным мужеством. Однако она была плохо обучена, менее сильна, и руководили ею плохие военачальники. Солдат предупредили, что они должны по возможности избегать лабарума… Войска Константина штурмом взяли утесы у Хрисополя, и на поле сражения навсегда остались лежать 25 тысяч бойцов Лициния.

Лициний поспешил в Никомедию. Игра была окончена – или почти окончена. Последней его защитой оставалась его жена. Констанция поехала к своему сводному брату. Видимо, ситуация сложилась не из легких. Константин не хотел отказывать своей сводной сестре, просившей сохранить жизнь ее мужу; правда, весьма сомнительно, чтобы он действительно хотел добра Лицинию или всерьез полагался на заключенное соглашение. Лициний вовсе не был учителем воскресной школы… Однако решение принципиальных вопросов можно было отложить на потом. Пока же Константин приветствовал Лициния, признававшего себя побежденным, братским поцелуем, сел с ним за стол, назначил ему достойную пенсию и предложил ему в качестве резиденции Фессалоники… Большинство государственных узников сочло бы, что Лицинию несказанно повезло.

О том, что последовало, лучше сказать сразу и покончить с этим. Несколько месяцев спустя злосчастного августа убили. Евсевий сообщает, что его казнили по законам военного времени; очевидно, он был слишком опасным пленником, чтобы сохранить ему жизнь… Позднее утверждалось, что он продолжал поддерживать контакты с готами. Если это была выдумка, автор ее весьма удачно выбрал обвинение, с одной стороны, наиболее правдоподобное, а с другой – наименее доказуемое.