Константин. Вторжение

— Даже не знаю, ваше императорское высочество, — растеряно оглянулся лейтенант. — Возможно, тоже отправился в одну из частей… Я, право, не заметил, когда это случилось!

— Ну и ладно. Даст бог не попадет, а пока доложите обстановку.

Ситуация, сложившаяся к тому времени, оказалась сложной, но отнюдь не безнадежной. Атаки по фронту по большей части отбиты с большими потерями для противника. Обход с фланга купирован, а про судьбу единственной кавалерийской бригады союзников и толковать нечего. Все случилось на моих глазах и, более чем уверен, боеспособность этого соединения восстановится еще очень нескоро.

— Молодец Кирьяков! — неожиданно выкрикнул командующий правым флангом, наблюдая в подзорную трубу за действиями нашей конницы.

— Кто? — даже вздрогнул я, услышав это от Горчакова.

— Вы только посмотрите, что вытворяет! — не скрывая восторга, продолжал генерал. — Изобразил угрозу английскому флангу, они и назад и подались! Ей богу, Константин Николаевич, за такое и наградить не грех!

— Будьте покойны, Михаил Дмитриевич, — невозмутимо отвечал я. — Человек, проявивший такие способности, без монаршей благодарности не останется!

Пока мы говорили, нежелающие отступать англичане начали перестраиваться в каре. Казаки, впрочем, не стали атаковать, а ограничились тем, что время от времени гарцевали перед их строем, да развернули одну из имевшихся у них легкоконных батарей, наградивших плотные ряды противника парой десятков гранат.

Но пока они так «развлекались», на помощь понесшему значительные потери Угличскому полку подошел Волынский. Хрущов, пришпорив коня, выехал к позициям морпехов и без труда отыскал командира Аландской бригады.

— А у вас тут весело! — крикнул он ему.

— Присоединяйтесь, — криво усмехнулся Лихачев, доставая из-за пазухи серебряную папиросницу.

— А давайте, — запалив большую фосфорную спичку, отозвался полковник, после чего они со вкусом закурили.

— Полагаю, теперь самое время ударить британцам во фланг, — пустив очередное колечко дыма, сообщил Хрущов.

— Отличная идея. Помощь нужна?

— Если ваши морячки поддержат нас огнем, будет совсем хорошо!

— Ради такого дела, Александр Петрович поделюсь с вами последним резервом. Две роты хватит?

— Более чем.

Гремучая смесь из вооруженных скорострельными винтовками моряков и плотных колонн блестяще вымуштрованных солдат показала себя в сложившейся ситуации практически идеальным сочетанием. Находящиеся в рассыпном строю стрелки не давали привыкшим к безнаказанности врагам расстреливать русских солдат, а когда дело дошло до штыков, удар оказался поистине сокрушительным.

Сумевшая почти без потерь добраться до противника линейная пехота, буквально разорвала строй противника и двинулась дальше, сметая все на своем пути, пока раздавшиеся в стороны морпехи поддерживали их огнем. Быстро покончив с порядками 21-го шотландского полка, они, не останавливаясь пошли дальше и тут же навалились на никак не ожидавших такой быстрой развязки солдат 46-го Южно-Девонширского.

Тем не менее, схватка вышла жестокой. Ожесточенные горячкой сражения, никогда не видевшие прежде друг друга люди стреляли, кололи штыками, били прикладами, рубили тесаками, а если не оставалось ничего иного, душили и давили врага голыми руками.

Лишившаяся поддержки артиллерии и понесшая большие потери бригада генерала Ли-Голди оказалась зажата между двух огней. С одной стороны ее яростно давил Волынский полк, а с другой атаковали угличцы. Единственными кто мог оказать им помощь, была бригада Торренса. Однако в этот момент, ее тыл охватила многотысячная масса русской кавалерии. Главным образом казаков. К тому же, быстро развернувшаяся конно-легкая донская батарея №4 открыла по ним огонь, сходу наградив полудюжиной удачно разорвавшихся гранат.

— Джентльмены, нас атакует конница! Строимся в каре! Держим оборону! — закричал Торренс с тревогой глядя на кавалерию противника, грозящую одним ударом растоптать его батальоны.

Таким образом, дивизия уже погибшего Каткарта оказалась разъединена. Пока одна бригада яростна дралась с вражеской пехотой, вторая пыталась отбиться от наседавших на нее казаков и не имела возможности помочь товарищам. Тоже можно сказать и о дивизии Ингленда. Половина его полков была связана боем с угличцами, а вторая просто не успевала подойти к месту схватки.

— Если Каткарт немедленно не отступит, — проворчал командующий 3-й британской дивизии, — ему придется худо, и мы ничем не сможем ему помочь. Лесли, мальчик мой, — велел он юному ординарцу, — скачите к нему и передайте, что я вынужден отойти и чертовски рекомендую ему сделать то же самое.

— Слушаюсь, сэр! — восторженно отозвался молодой человек и сломя голову понесся выполнять приказ.