Константин. Вторжение

Впрочем, день рождения Кости и скоропостижный отъезд Светлейшего оказались далеко не единственными поводами для радости. Заведенный по моему настоянию телеграф время от времени приносил и приятные вести. Из Николаева сообщили, что четыре заложенные там канонерские лодки шанцевского типа уже прошли испытания и укомплектованы. На Олонецком Александровском пушечно-литейном заводе изготовили первую опытную партию нарезных орудий. Не бог весть что, на самом деле. Дульнозарядные, с чугунными стволами стянутыми стальными кольцами, но ведь сделали же!

Но самые чудные новости пришли с берегов далекого Белого моря. Непонятно как попавший в эти суровые края Шестаков сумел не просто отразить разбойное нападение на совершенно беззащитную Колу, но и ухитрился взять на абордаж новейший паровой английский шлюп. После чего он, очевидно, не желая успокаиваться на достигнутом, разгромил всю союзную эскадру… Этому сообщению, я признаться, сначала не поверил. Российское телеграфное агентство иной раз и не такое выдает. Но во время боя в плен попали несколько британских и французских офицеров, сообщившие некоторые подробности этого славного дела…

* * *

Первая неделя после битвы с английским шлюпом пролетела незаметно. Сначала, как положено, отслужили панихиду по павшим за Отечество воинам, затем по русскому обычаю хорошенько отпраздновали победу, и только после этого руки дошли до всех прочих дел.

Для начала нужно было решить, какой корабль ремонтировать в первую очередь «Гертруду» или «Миранду»?По-хорошему следовало, конечно, шлюп, но трофей сильно пострадал в ходе боя. И если повреждения палубы или такелажа еще как-то можно было исправить, то возможности для починки паровой машины в забытом богом северном городишке не имелось.

Волей-неволей пришлось сосредоточиться на паруснике, а заодно усилить, раз уж представилась такая возможность вооружение «Аляски». Четырнадцать английских 32-фунтовых пушек, шесть из которых имели поворотные станки, заняли места на палубе русского рейдера, сделав его действительно грозной боевой единицей. Прежняя же артиллерия, кроме пары легких пушек, поставленных на «Гертруду», отправилась на берег.

Был самый разгар работ, когда в Кольское устье вошел тяжело груженный рыбацкий карбас. В принципе ничего необычного в этом не было, потому как война войной, а есть всем надо и на промысел рыбаки хоть и с опаской, но ходили. Но поскольку неизвестные промысловики проявили неподдельный интерес ко все еще сидевшему на мели английскому шлюпу, на перехват им вышел вооруженный пушкой баркас, с которого приказали немедленно пристать к берегу.

Перечить незнакомцы не стали и скоро по сходням сошел человек, в котором несмотря на типичную для поморов одежду чувствовалась военная выправка.

— Кто таков? — важно спросил недавно получивший унтерский басон на погоны Мишка Старовойтов, чрезвычайно гордый тем, что под его начало отдали трех американцев, один из которых был самым настоящим негром.

— Позови старшего! — велел ему незнакомец.

— А для какой, к примеру, надобности тебе их высокоблагородие? — подозрительно прищурился матрос.

— Как ты смеешь?

— Хватай его ребята! Гадом будут, шпион…

— What? — не сразу понял его чернокожий подчиненный.

— Правильно, вот его и хватай!

В общем, не прошло и минуты, как незнакомца скрутили, после чего доставили в караульную избу, где по счастливой случайности оказался Шестаков.

— С кем имею честь? — поинтересовался он у задержанного.

— Лейтенант Бруннер, Андрей Мартынович, — представился тот опасливо косясь на рослого негра с винтовкой в руках.

— Чему обязан счастью видеть вас в этих богом забытых краях?

— Я личный адъютант губернатора…

— Поздравляю!

— И прибыл для оказания помощи в обороне города.

— Как интересно!

— Вы мне не верите?

— Увы, нет. Но может у вас при себе имеются какие-нибудь документы или вас лично знает кто-либо из здешнего начальства?

— Полагаю, майор Шишелов мог бы удостоверить мою личность.

— Александр Петрович?

— Вообще-то, Григорий Евдокимович. К слову, документы у меня тоже имеются, просто я их на всякий случай спрятал на борту карбаса.

Вскоре пришел городничий, подтвердивший, что переодетый офицер и впрямь адъютант губернатора, после чего недоразумение разрешилось самым счастливым образом.

— Как же вы решились идти морем, лейтенант?

— Обстоятельства не оставили мне иного выхода, господин капитан второго ранга. С формированием обоза запоздали, так что добраться вовремя сухопутным путем не было никакой возможности. Пришлось рискнуть.

— И как же проскользнули мимо Сосновца и кораблей противника? Прелюбопытная должно быть история.

— Говоря, по совести, не очень. Шли украдкой. Сначала туман помог, потом, наверное, просто повезло. Ну и лоцман у нас опытный. Каждую банку в здешних водах знает…

— А вот с этого момента, если не трудно, поподробнее. Что за человек, откуда взялся?

— Да особых подробностей, простите великодушно, не знаю. Он из поморов, зовут Фадей Собинов. Как заметил исправник — ни в чем дурном замечен ранее не был, как, впрочем, и в хорошем. Но в своем деле дока, этого не отнять.