Константин. Вторжение

К тому же войск становится все больше. Буквально через несколько дней после Альмы к нам стали прибывать по отдельности полки Резервной Уланской дивизии барона Корфа, конной бригады Рыжова, а также 10-й, 11-й и 12-й пехотных дивизий под командованием соответственно Соймонова, Павлова и Липранди. Из всех новоприбывших генералов я более или менее хорошо был знаком только с последним и то по большей части благодаря письму императора Николая.

Августейший папенька, к слову сказать, оказался совсем не чужд технического прогресса и, получив по телеграфу краткую реляцию о «деле на реке Альме», так же быстро прислал свое монаршее благоволение доблестной армии. Обещание щедрых наград всем отличившимся и уже лично мне статус Верховного главнокомандующего всеми войсками в Крыму с правами генерал-губернатора во всех прилегающих к Крыму губерниях.

Но все-таки большинство его посланий по-прежнему пишутся на бумаге и прибывают к нам с фельдъегерями.

Так вот по поводу начальника 12-й дивизии государь сказал буквально следующее — «Генералу Липранди можно поручить отдельный отряд, и на него можно смело положиться как на опытного полководца». Из уст человека органически не переносившего всякое самовольство — это высшая похвала!

В общем, надо познакомиться с ним поближе, глядишь, появится у меня новый «Корнилов по сухопутным делам». Пока же работаем с тем, что есть, причем чем дальше, тем больше у меня желание разогнать всю эту «камарилью» и доверить командование более молодым офицерам не потерявших еще умения нестандартно мыслить. Полковники с такими качествами встречаются гораздо чаще, чем генералы.

Взять хоть последний случай. Сразу после сражения я приказал собрать все оставшееся на поле боя оружие, обратив особое внимание на штуцера. Исполнено все было быстро и самым тщательным образом, тут ничего не скажу. Однако все найденное совершенно спокойно отправили в арсенал, не сделав даже попытки увеличить в своих частях количество стрелков с винтовками.

Более того, в дальнейшем большинство начальства всячески открещивалось от получения трофеев, мотивируя это непривычными калибрами и сложностью устройства, недоступном пониманию «темных солдатских масс». При том, что в преимуществе нарезного оружия успели убедиться все.

И собрали, к слову сказать, не так чтобы мало. В общей сложности около двух тысяч единиц разных систем и калибров, не считая гладкоствольных. Вместе с тем, что уже прислано отечественными заводами, можно было в каждом полку вооружить хотя бы одну роту, но…

— Боюсь, Константин Николаевич, что ничего хорошего из этого не выйдет, — усмехнулся услышавший мои рассуждения Лихачев.

— Это еще почему? — возмутился я.

— Генералы не знают, что с ними делать. Если приказать, конечно, выполнят, но вот как… вполне могут вооружить ими разного рода нестроевых. А что, им стрелять редко приходится, стало быть, разница в калибре и трудность изготовления пуль особых проблем не доставят.

— Типун тебе на язык! Хотя с них станется… Что предлагаешь?

— Ну, вариантов, в общем-то, два. Можно пойти по уже апробированному пути и вооружить ими отдельные батальоны из лучших стрелков, надерганных из разных частей.

— Вроде наших морских?

— Именно. Правда в этом случае придется потратить довольно много времени на обучение и боевое слаживание. Все же новая тактика будет непривычной не только для солдат, но и господам армейским офицерам, — с извечной иронией флотского по отношению к пехоте закончил мысль капитан второго ранга.

— И каков же вариант номер два?

— Отдать все винтовки одному из полков. Скажем Волынскому. Командир там грамотный, офицеры тоже, про солдат и говорить нечего — орлы!

— Хм, любопытное предложение. Молодец, Лихачев. Чует мое сердце быть тебе генералом!

— Надеюсь, что нет, — поморщился тот.

В принципе его можно понять. Сухопутные звания с приставкой «по адмиралтейству» во флоте носят, скажем так, офицеры второго сорта. Инженеры, кораблестроители и находящиеся на хозяйственных должностях. Одним словом, почти чиновники. И для строевика такой перевод — практически опала.

— Хочешь вернуться на корабль?

— Очень, — вздохнул командир бригады. — Не поверите, по ночам снится, как стою на палубе, в лицо соленые брызги летят, паруса ветер надувает…

— Отчего ж не поверю, сам такой… ну ничего, Иван Федорович, как-нибудь и на нашей улице возок с пряниками перевернется. Обещаю, вернемся мы на корабли и надерем союзникам зад!

— Скорее бы…

— Торопливость, брат, хороша во время визитов к замужним дамам… Чаю будешь?

— С удовольствием.

— Иван!

— Здесь я, ваше высочество, — тут же бодро отозвался денщик, несмотря на то что еще минуту назад бессовестно дрых под лестницей.

— Поставь, голубчик, самовар.

— Сей секунд!

Скоро выяснилось, что приказ вскипятить воду оказался как нельзя кстати. Прибыл с докладом утвержденный-таки в чине полковника Тацына. Еще один пример штаб-офицера, показавшего себя гораздо лучше многих генералов.