Константин. Вторжение

Кое-как, наведя порядок, союзники попробовали продолжить движение, но тут раздались новые взрывы уже под конными упряжками, тянущими по лесной дороге тяжелые пушки. Испуганные лошади рванулись в стороны, перевернув свою поклажу и запутав постромки, а канониры, которые могли бы им помочь, в это время бросились прочь, пытаясь найти спасение от неминуемой, как им казалось, смерти.

Самый большой урон случился от подрыва под повозками артиллерийского парка. На одной из них детонировал порох, раскидав в разные стороны обломки телеги и разорванного на куски возничего. Казалось, еще секунда и за ней последуют остальные, но к счастью для союзников все обошлось. И хотя несколько раненных лошадей пришлось пристрелить, катастрофы все же не случилось.

Зато пока перепуганные солдаты метались в разные стороны и палили по окрестным кустам, не обращая внимания на ругань и зуботычины офицеров, в дело вступили новые участники. На сей раз это были егеря, при поддержке морского стрелкового батальона. Подобравшись на короткое расстояние к обезумевшему противнику, они дали слитный залп, после чего ударили в штыки.

Приведенные в полнейшее замешательство шотландцы и гвардейцы к тому времени совершенно утратили всякое подобие дисциплины, а потому не сразу поняли, откуда им угрожает опасность и продолжали беспорядочно палить во все подряд, больше нанося урон собственным союзникам.

В лесу по обе стороны от дороги закипела жестокая схватка. Егеря, добравшись до врага, яростно кололи их штыками, мстя за недавний расстрел на Альме. Поддерживающие их матросы абордажных команд флота тоже не отставали. И хотя у них не было таких скорострельных винтовок, как у балтийцев, зато в изобилии имелись удобные в рукопашной схватке тесаки, пистолеты и снаряженные картечью мушкетоны.

К несчастью для союзников, их вытянувшиеся вдоль лесной дороге войска не могли быстро оказать помощь друг другу. К тому же, даже те части, на которые сейчас никто не нападал, не могли чувствовать себя в безопасности. Стоило зазеваться, как из чащи леса раздавались выстрелы, неизменно отправлявшие кого-нибудь к создателю, или на совсем уж худой конец наносившие тяжелую рану. Ведь имевшиеся при армии медики были сейчас далеко и не могли помочь пострадавшим, обрекая их тем самым на агонию и мучительную смерть.

Попавшей в западню вражеской армии не оставалось ничего иного, как продолжать движение в надежде, что либо кончится этот проклятый лес, либо устанут их преследователи. Подпираемые сзади казачьей конницей, то и дело вступая в перестрелки с пластунами или аландскими стрелками. Терпя рвущиеся над головой шрапнельные гранаты и кинжальные очереди митральез, они шли и шли пока, наконец, к утру следующего дня не добрались до Черной речки.

Только теперь они смогли оценить масштаб понесенных потерь. Британская армия не досчиталась более чем полутора тысяч солдат и офицеров. И как потом выяснилось, далеко не все они были убиты. Одни, будучи ранеными, умерли, так и не дождавшись помощи, другие попали в плен, третьи разбежались и еще долго бродили по этим гиблым местам. Лишь немногим из них посчастливилось потом выйти к своим.

Французы на сей раз отделались всего семью сотнями погибших и примерно таким же числом раненных. Что же касается турок, то их потери снова никто не считал. Однако можно с уверенностью сказать, что они лишились, по меньшей мере, еще одного батальона, да еще некоторого количества аскеров, служившим носильщиками у своих союзников.

В историю войны эта дорога вошла под названием «Лес Крови». В общем можно сказать, что потери во время этого марша были не меньше, чем в каком-либо генеральном сражении, причем без особого результата. Ведь форсировав Черную и выйдя к восточным склонам Сапун-горы и Инкерманских высот, союзники увидели перед собой грозные полевые укрепления, ощетинившиеся в их сторону штыками и пушками.

— Атаковать сейчас — истинное безумие, — простонал увидевший эту картину Раглан.

— Как и весь этот несчастный переход! — зло бросил ему Канробер. — И не забудьте, что совершили мы его по вашей милости!

— Не все так плохо, господа, — невозмутимо возразил Бергойн. — Мы сохранили армию, а это главное! И перед нами всего лишь полевые укрепления. Да, русские недурно в них обороняются, но представьте, как хорошо они делали бы это оставаясь за каменными стенами?

— Что вы предлагаете?

— Закончить начатый маневр и обойти Сапун-гору южнее. Нам просто необходима опора на море, а значит, мы должны занять Балаклаву, черт бы ее подрал!

— Вся армия там не поместится, — заметил пристально рассматривавший карту Боске.

— Никто не заставляет вас идти вместе с нами. Вот еще одна прекрасная бухта — Камышовая. Французская армия вполне могла бы обустроиться в ней.

— А что же делать нам? — робко спросил Сулейман-паша, но так и не дождался ответа.

— Что будем делать, если русские укрепились и там? — вернул разговор в конструктивное русло Канробер.