Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I

Однако уже с середины апреля на почве дележа оккупированных территорий отношения между союзниками обострились настолько, что король Фердинанд обратился с просьбой о вмешательстве к Николаю II. Румыния требовала от Болгарии «компенсации» на правом берегу Дуная, Сербия и Греция заявляли права на Македонию, которую болгары считали почти целиком своей законной долей. Сазонов, стараясь склонить сербов к уступчивости в пользу болгар, объяснял Пашичу, сербскому премьер-министру (через Гартвига), что «Сербия прошла лишь первый этап своего исторического пути» и «что для достижения своей цели ей придется выдержать страшную борьбу, в которой на карту будет поставлено ее существование»; ей необходимо заручиться поддержкой Болгарии и восстановить полностью свои силы, и тогда ничто не помешает ей с избытком вознаградить себя за уступки болгарам львиной долей при неминуемом распаде Австро-Венгрии. Все же Пашич предпочел ничем не поступаться и подал со всеми своими коллегами в отставку. Фердинанд, рассчитывая склонить на свою сторону Николая II, поставил во главе своего правительства Данева, который должен был, вместе с Пашичем, по вызову Николая II явиться в Петербург для того, чтобы изложить свои претензии и выслушать царский приговор. Однако болгарские генералы сорвали это паломничество внезапным нападением на союзные войска; но вместо того, чтобы разбить по очереди противников, болгары очутились в кольце победоносно наступавших врагов. Им пришлось очистить и Адрианополь, занятый без боя турками (22 июля). Заручившись нейтралитетом России, правительство которой решило не упустить случая за счет «неблагодарной Болгарии» приобрести еще и нового союзника в лице союзной с центральными империями Румынии, последняя двинула свои свежие войска через Дунай 11 июля. Обещанием центральных империй компенсации в свою пользу Румыния заручилась еще в начале первой балканской войны, взамен чего она возобновила в феврале 1913 г. договор с Тройственным союзом. Теперь она получала эту компенсацию с соизволения, если не прямо из рук, царского правительства. Округ Силистрии был также «присужден» Румынии конференцией послов в Петербурге. Фердинанду пришлось обратиться в Вену и в Петербург с просьбой о посредничестве. 30 июля было заключено перемирие, 10 августа был подписан в Бухаресте мир, который не остановил, однако, развития мирового кризиса в сфере балканских интересов. Австро-Венгрия более чем раньше стремилась к ослаблению сербского «Пьемонта» если не в свою пользу, то, по крайней мере, в пользу Болгарии. Осторожная германская политика сближения с Румынией и с Грецией совершенно не удовлетворяла австрийское правительство, считавшее, что югославянский вопрос превратился в вопрос дальнейшего существования двуединой монархии и, следовательно, жизненных интересов всего Тройственного союза.

В октябре Австрия, при энергичной на этот раз личной поддержке Вильгельма II, предъявила Сербии ультимативное требование вывести все свои отряды из пределов Албании. Конечно, этим путем трудно было изменить в основе положение на Балканах, созданное образованием румыно-сербогреческого блока, с решительным преобладанием французской и русской дипломатии не только в Сербии, но и в Румынии.

В Берлине должны были признать, что итоги последней балканской войны действительно изменили общее положение существенно невыгодным для Тройственного союза образом — точно так же, как Сазонов и Шебеко (русский посол в Вене) не могли прийти к иному заключению, как к взаимным поздравлениям с решительным успехом, несмотря на крушение балкано-славянского блока.

В свете событий 1911–1913 гг. весьма рельефно выступают основные черты и действительные цели политики петербургского правительства в вопросе о Проливах в начале этого периода. В основу чарыковских переговоров, как мы знаем, положено было сближение с Турцией, умиротворяющее воздействие на балканские государства и «даже» гарантирование Турции Константинополя с прилегающим районом[78]. За это султан должен был своею властью и «раз навсегда» предоставить русским военным судам проход через Проливы, впрочем без права остановки в Босфоре. Формула «своею властью» была избрана, по толкованию Бенкендорфа, во избежание долгой процедуры пересмотра существующих трактатов. Грэй выразил на этот раз готовность поддержать в Константинополе проект Извольского (1908 г.), добавив, что «в свое время этот проект был одобрен английским кабинетом и потому он может немедленно в этом смысле действовать»; если же имеется в виду другой проект, то для него необходимо одобрение английского кабинета; наконец, Грэй указал на чрезвычайную важность и трудность вопроса о сближении с Турцией и необходимость тщательно взвесить его, так как английскому правительству будет нелегко гарантировать Турции какую-либо часть ее территории.