Константинополь Тихоокеанский (СИ)

С бравым жандармом прибыла и команда из полутора десятков нижних чинов, должных под чутким руководством Михеева наладить аналог НКВД на земле русско-американской. Тогда, генерал Образцов пускай ГРУ будет, чтоб не путаться…

Приказ о производстве ротмистра в полковники, завизированный государем-императором, остался лежать в железном ящике, «до лучших времён». Тем более папенька в личном письме рекомендовал сначала присмотреться к охранителю устоев, и ежели он за год покажет себя с лучшей стороны, то и поздравить полковником. А не справится — так и сжечь документ, оставив Михеева «вечным ротмистром».

Отец резко сменил тон своих посланий, последние год-полтора обращаясь к сыну-непоседе как к жизнью умудрённому и сединами убелённому мудрому государственному мужу. Так есть за что, во-первых великий князь прирастил империю Приморьем, сумел на грани фола «разрулить» вопрос с династией Цин, во-вторых небезуспешно «вписался» в драку за весомую часть Калифорнии, отчего Россию зауважали «в европах».

Особенно пора зило самодержца, что такая внешнеполитическая активность казне империи практически ничего не стоила, Константин, за время путешествия по Сибири, «вдруг» ставший пайщиком крупнейших золотых приисков империи (когда стал понятен истинный размер сумм, тут подохренел не только царь батюшка, но и министр финансов Фёдор Павлович Вронченко) занимался геополитикой исключительно «на свои»…

И пошли балтийцы на Тихий океан, в подмогу юному дарованию и замаршировали солдаты-переселенцы по сибирским дорогам. Николай Павлович сделал ставку на второго сына, тем более у старшего шли нелады в семейной жизни и вырисовывались проблемы с «производством» наследника.

Присылка жандармской команды, нацеленной на охрану великого князя и пресечение покушений со стороны мексиканцев и американцев, ясно показала — Петербург за Калифорнию поборется. Интересно, что папашу проинформировали о возможном покушении на Константина наёмников из САСШ, не кто иной как англичане. И сразу же на Владивосток помчали со скоростью фельдъегерей жандармы, успевшие впрыгнуть буквально в последний момент на «Диану». Отныне за мной повсюду расхаживали четыре важных и хмурых унтера, вызывая законную ревность у давних охранников царского сына. Но куда деваться — против повеления императора не попрёшь, тем более «птенцы гнезда Бенкендорфова» оказались действительно хваткими ребятами, взявшими под контроль и великокняжескую кухню, и толково «накрывшими» все возможные места для выстрела из дальнобойных ружей специальной выделки вблизи форта Росс. Навскидку вспомнил за десяток книг, в которых шустрые попаданцы давали мастер-класс хроноаборигенам, даже не подозревавшим, что можно угрохать президента или там императора с расстояния в двести-триста шагов и бросавшихся на коронованных особ с самодельными бомбами, ржавыми кинжалами и пистолетами, дающими через раз осечку. А вот хренушки — не производят впечатления лопухов пресловутые «голубые мундиры», кстати, вполне комфортно себя чувствующие в форме лейб-гвардии Финляндского полка.

А мексиканцы активизировались, нападая не только на армейские подразделения САСШ, каковых в регионе было покамест раз-два и обчёлся, но и на мормонов, и до нас вот дошла очередь. Принимавших участие в нападении на Ротчевых бандитов, мои гвардейцы, обозлённые потерей товарищей, нашли и приволокли в форт Росс через несколько дней. И хотя были большие сомнения в виновности трёх дерзких юнцов, выкрикивающих проклятия и обещающих повырезать всех до единого русских, делать было нечего — приказал повесить партизан. Нет, в том, что они связаны с повстанцами, сомнений не было, но слабо верилось, что конкретно эти сопляки могли столь точно отстреляться и убить или ранить пятерых человек из того хлама, который у них изъяли при захвате. Но порядок и пиар всего превыше. Покарать коварного врага следовало незамедлительно, а молодые и горячие латиносы отпущенные на волю вольную непременно бы сочли нас слабаками и слюнтяями и обязательно отстрелялись из засады по русским оккупантам. Тяжкое решение, но принять его следовало. А вы думаете, нам царям легко? Да, да — «царям». С чьей-то лёгкой руки меня стали за глаза называть «Царь американский», вначале трепались солдаты от нечего делать, как водится, обсуждая начальство. И по всему выходило у служивых — отправил царь батюшка Константина как наиумнейшего из сыновей за тридевять земель отбить у нехристей тридесятое царство и там учинить «правильную Русь», без бедных, сирых и убогих. Не зря мол, Беловодьем нарекли одно из первых поселений…

Но эта прокоммунистическая лирика и извечные мечты русского народа о добром царе и в райских краях расположенном «народном царстве» меня мало трогали — болтают ну и пусть болтают.