Константинополь Тихоокеанский (СИ)

Старый колонизатор, за мзду немалую работавший и на Пекин (не в ущерб Лондону, разумеется) довёл мою убеждённость в шаткости Поднебесной до верхушки империи. А уж там, поняв, что сказками о многосоттысячных китайских армиях бородачей с севера, прекрасно осведомлённых о внутрикитайских раскладах не напутать, решили договариваться.

И прекрасно! Взяв «своё» на 15 лет раньше (Владивосток от 1844 года он того стоит, поверьте) России нет дела до заморочек раздираемого внутренними противоречиями Китая.

Новости «из России» радовали. Николай Павлович, как водится, попеняв чересчур шустрому Костику, идею присоединения Приамурья и Приморья принял в целом положительно. Впечатлённый «вербовкой» целого английского полковника, родитель интересовался, может ли тот «осветить» планы англичан и в других регионах мира, не только в Китае.

Пришлось срочно отписываться, мол гордый шотландец не будет сотрудничать с кем либо, кроме Константина, ибо опасается за репутацию. Да и случай со сливом информации по Китаю за предательство интересов Великобритании не посчитать, там чисто колониальная логика — одной стороне продать сведения о положении дел у конкурентов, сие джентльмены называют честным бизнесом. Ещё не хватало, чтоб русская разведка, отменно сработавшая против Наполеона Бонопарта, решилась заагентурить Гамильтона, даже не подозревающего, что он «на содержании» у канцелярии великого князя Константина…

Моё «пламенное» желание взять в жёны принцессу Александру Саксен-Альтенбургскую и стать наместником Дальнего Востока родителей и порадовало и озадачило. Судя по всему, не без подсказок маменьки, в Царском Селе решили взять два года на проработку «брачного» вопроса, о чём и сообщили. Но не позднее весны 1847 года Константин должен прибыть в Санкт-Петербург. Касаемо наместничества уже отец вопрошал — сможет ли молодая жена выдержать бытовые неудобства и скуку смертную, проживая в далёком Владивостоке.

Ура! Победа! Да какая разница — выдержит принцесса или не выдержит. Главное — Николай Павлович всерьёз стал рассматривать дальневосточные перспективы империи Российской. Не как блажь второго сына и «поход от суицида» старшего. Наместничество — это серьёзно. Так о том я ранее и писал отцу и брату: Александр, как наследник сидит в Москве, Константин на Дальнем Востоке, Николай в Варшаве, Михаил — на Кавказе. Все при деле, все служат Отечеству.

В итоге самодержец «милостливо повелеть соизволил»: инициативы Константина по экспансии на дальневосточных рубежах поддержать, сформировать «Амурский корпус» из добровольцев в три пехотных и два конных (казачьих) полка и выслать с Балтики «сильный отряд из боевых и транспортных судов для создания Тихоокеанской эскадры с базированием на Владивосток». Воистину царский подарок, спасибо, отец!

Добровольцев, как и ожидалось «свесили» на цесаревича. Но Александр, проторивший путь в дальние края, только обрадовался такому поручению. На строительстве железной дороги связующей две столицы, после ухода «недобросовестных подрядчиков» так или иначе связанных с покойным Клейнмихелем, дела спорились. К моим флотским отставникам прибавились и купцы старообрядцы, которых цесаревич вскоре ставил в пример прочим артелям, работали они честно и качественно. А то, что поспособствовал сему Константин, находящийся за тысячи вёрст на восход от масштабной стройки — зачем это знать посторонним? Брат знает, я знаю, отцу, занятому наиважнейшими государственными делами пофиг — а остальные идут лесом. Наверняка старообрядческая община прикинула и просчитала грядущие выгоды от разворачивающегося в стране железнодорожного бума и решила поощрить меня очередным «траншем». На сей раз в 250 тысяч рублей ассигнациями, уже побывавшими в обращении. Деньги привёз всё тот же «учитель-разночинец» представляющийся Степаном Николаевичем. На сей раз курьер обзавёлся аккуратной «чеховской» бородкой, что ярому адепту истиной веры по идее и не положено. Но — конспирация! Степан Николаевич объяснил уменьшение суммы тем, что ещё на 250 тысяч закуплены товары, которые с обозами «Амурского корпуса» двинутся на восток. Толково, я бы и сам предпочёл реальные вещи радужным бумажкам. Эх, проклятые расстояния! Кстати, теперь Владивосток с Амуром связывала плохонькая но дорога — верховые малыми отрядами проскакивали легко. А больше пока и не нужно было.