Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

Существуют газетные сообщения о том, что немецкие дипломаты пытались по одним сведениям в январе, по другим – в июле 1940 г. убедить Константинопольского Патриарха признать Владыку Серафима в качестве главы Православной Церкви в Генерал-губернаторстве. При этом они якобы обещали взамен то ли денежную помощь, то ли организацию православного теологического факультета в Берлине[263]. Однако просмотр архивных документов немецкого МИДа показал, что газетные сообщения не соответствовали истине, таких попыток никогда не предпринималось. Наоборот внешнеполитические ведомства Третьего рейха (в отличие от Министерства церковных дел) были настроены враждебно по отношению к архиеп. Серафиму и пытались любыми путями убрать его из Генерал-губернаторства.

18 июня уполномоченный МИД в Генерал-губернаторстве Вюлиш сообщил своему начальству, что группа церковных дел в правительстве Франка пришла к решению о необходимости хиротонии новых епископов Константинопольским Патриархом. Вюлиш хотел узнать, существуют ли против этого плана возражения, и отвечает ли Патриарх германским желаниям[264].

9 июля начальник упомянутой группы церковных дел Вильден уже указал уполномоченному МИД на необходимость обеспечить, чтобы архиепископ Серафим в обозримом будущем отказался от управления. Вильден полагал необходимым выбрать трех епископов (в том числе двух украинцев), чтобы собрать Архиерейский Собор и образовать Синод. Хиротонию новых архиереев мог ли бы провести два оставшихся в Генерал-губернаторстве иерарха Польской Церкви: митрополит Дионисий и епископ Тимофей (Шрёттер). Второй вариант предусматривал хиротонию епископов Вселенским Патриархом, при этом кандидатам необязательно надо было ехать в Турцию; Патриарх якобы мог поручить хиротонию двум архиереям из Протектората или бывшей Австрии. Вероятно, здесь имелись ввиду проживавшие в Праге и находившиеся в юрисдикции Константинопольского Патриархата чешский архиепископ Савватий и русский епископ Сергий. Вильден предлагал запросить согласие Патриарха через немецкое посольство в Анкаре и считал, что тот не откажется[265]. В целом второй вариант выглядел утопично, и от него вскоре отказались.

23 сентября 1940 г. митрополит Дионисий, принеся клятву верности генерал-губернатору Франку, вернулся к управлению Церковью. А 2 ноября состоялась архиерейская хиротония епископа Холмского и Подляшского Илариона (Огиенко), которую совершили Владыка Дионисий, еп. Тимофей и приехавший из Праги архиепископ Савватий (Врабец). Так как последний находился в юрисдикции Константинопольского Патриархата, это, по мнению немецкого МИДа, означало косвенное признание хиротонии (да и в целом Православной Церкви Генерал-губернаторства) Патриархом Вениамином[266]. По свидетельству известного чехословацкого деятеля Ивана Рохана, сделавшего это заявление в Париже 30 декабря 1940 г., во Вселенском Патриархате и Элладской Церкви было достаточно церковных деятелей – германофилов.[267] При этом во второй половине 1941 г. Константинопольский Патриарх все-таки выразил Папе Пию XII протест по поводу жестоких преследований сербов в профашистской и прокатолической Хорватии, а в дальнейшем, после получения негативного решения Синода Сербской Церкви от 30 апреля 1942 г., отказался признать неканоничную автокефальную Хорватскую Православную Церковь[268].

21 сентября 1941 г. здания Вселенской Патриархии сильно пострадали от пожара в квартале Фанар. Сгорели половина домов Патриархии, канцелярии разных отделов, часть патриаршей церкви, зал заседаний Священного Синода и парадная трапезная, во время тушения огня оказались повреждены архивы, ризницы и музей церковных ценностей. Среди насельников Патриархии жертв не было, при этом больного Патриарха Вениамина I вынесли из спальни и перевезли в частный дом (пострадавшие от пожара здания частично восстановили только к лету 1943 г.)[269].

Кроме того, 11 ноября 1942 г. Великое национальное собрание по предложению турецкого правительства проголосовало за введение в крупных городах нового налога на собственность. Для немусульман этот налог устанавливался в 10 раз выше, чем для мусульман, а для иностранцев – вдвое больше. Те, кто не мог уплатить налога ссылались в анатолийский Аскал на тяжелые работы, что коснулось некоторых греков – жителей Стамбула. В тот же период православные благотворительные учреждения Балыклы были поставлены под контроль «Папы» Евтима, причем их единственным управителем был назначен член Великого национального собрания Стамат Зини Оздамар. Это был единственный случай применения закона 1935 г. к учреждениям греческой общины[270].