Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

Это бедствие попытались использовать в своих целях немцы. 6 октября 1941 г. германский консул в Стамбуле сообщил своему руководству в Берлин, что он выразил Патриарху (с которым периодически обменивается визитами) участие в связи с пожаром и предложил материальную помощь для устранения последствий бедствия, однако Вениамин I под влиянием местного греческого консульства не решился ее принять. Консул также отмечал, что через Немецкую Евангелическо-Лютеранскую Церковь поддерживаются связи с Патриархом в рамках экуменического движения, однако и Великобритания через Англиканскую Церковь «последние годы пытается использовать Константинопольский Патриархат для своих политических целей в балканских государствах», при этом «давление турок уже привело в прошлом году к полному запугиванию Патриарха»[271].

В целом Балканы еще с середины 1930-х гг. оказались в поле зрения нацистской внешней политики. Расположенные в этом регионе государства населяли в основном православные народы – болгары, румыны, греки, сербы и т. д. Православные национальные Церкви традиционно играли большую роль в жизни балканских стран, и германский МИД в 1936–1944 гг. постоянно пытался различными способами включить их в сферу своего влияния. Важное значение имел тот факт, что Болгария и Румыния стали союзниками Германии во Второй иировой войне. Особенно большое внимание нацистские ведомства принялись уделять церковной политике на Балканах с 1941 г. – после оккупации Югославии и Греции и начала войны с СССР. 24 сентября реферат культуры МИДа запросил на эти цели на 1942 г. небывало большую прежде сумму в 100 тыс. рейхсмарок. В качестве обоснования указывалось: «Поражение англо-американской, французской, римско-куриальной и панславянской культурной политики, которая по существу проявляется в поддержке молодых кадров Православных Церквей Востока и Юго-Востока, является первостепенной задачей немецкой культурной политики, которая, принимая во внимание развитие военной ситуации на Востоке и будущие отношения Германии с Украиной, имеет в этом поле деятельности постоянно расширяющиеся возможности»[272]. Запрашиваемая сумма была выделена.

Интерес к церковной политике на Балканах проявляло не только МИД, но и другие ведомства. 22–23 сентября 1941 г. в Берлине в Главном управлении имперской безопасности прошло «Заседании разработчиков Церкви при органах государственной полиции». В докладе о «проблематике Восточных Церквей», прочитанном унтерштурмфюрером СС Вандеслебеном, среди прочих ставилась задача «поддержки православных в качестве противовеса Римской Церкви (поддержка Церквей меньшинства)»[273]. Католическая Церковь казалась нацистам в мировоззренческом плане более сильным противником.

Одним из способов оказания влияния на Православные Церкви было предоставление с 1936 г. стипендий для научной работы и учебы богословов в Германии. Так, в 1941 г. 26 православным стипендиатам из Болгарии, Румынии, Греции, Хорватии, Словакии и Финляндии выделили 46,8 тыс. марок. Подчеркивая важность подбора кандидатов на получение стипендий, МИД в январе 1942 г. писал послам в столицах балканских государств (в том числе Турции): «Цель этой стипендиальной акции состоит в том, чтобы, насколько возможно, духовно ориентировать всю Православную Церковь на Германский рейх, получить через нее влияние на ее приверженцев и по возможности придать ей силу, способную остановить ее вытеснение воинствующей Католической Церковью»[274].

14 октября 1941 г. начальник реферата культуры немецкого МИДа Гранов предложил государственному секретарю указать дипломатическим работникам в Белграде, Софии, Бухаресте, Афинах и Стамбуле, чтобы они «уделяли особенное внимание наблюдению за всеми процессами в Православной Церкви и соответствующим образом усиливали наше влияние на ее духовенство и церковный народ». И 20 октября такие указания были даны[275].

К этому времени стратегия немецкой церковной политики в этом регионе еще не была окончательно выработана. Существовало два варианта подчинения местных Православных Церквей, из которых Константинопольскому Патриархату придавалось особое значение, нацистским политическим интересам, каждый из которых был рассчитан на относительно длительную перспективу. Эти варианты стратегии подверглись анализу в «Заметке о Вселенском Патриархате» от 6 мая 1942 г., составленной чиновниками МИДа: «1. Дальнейшая поддержка национальных особенностей отдельных Православных Церквей с целью постепенной ликвидации наднациональных церковных связей православия. 2. Другим путем соблюдения интересов германского порядка на Юго-Востоке было бы следование английскому, а ранее российскому примеру, то есть использование институтов, как они существуют, и кроме этого укрепление их с целью воздействия на все православие»[276].