Константинов крест [сборник]

— Да, с кладбища! — сквозь зубы подтвердил Острецов. Скинул плащ.

Огляделся раздраженно:

— Значит, так. Сходняк приостанавливаю. У меня разговор к вашему председателю.

Приглашенные недоуменно посмотрели на Понизова.

— Прерываем совещание, — сдержанно подтвердил тот. — Тем более, время обеда.

Через минуту-другую поссовет опустел.

— Ну, и?.. — Понизов предложил продолжить.

Острецов развернул то, что притащил, швырнул на председательский стол.

— Как прикажешь это понимать?

Перед Понизовым лежал выдернутый из земли крест с надписью «Здесь покоилось тело…»

— Похоже, всё-таки эксгумировали, — предположил он.

— Будет фуфло толкать!.. Вчера, вчера вырыли! — неистовый Острецов потыкал толстым пальцем в дату на дощечке. — Пока ты нам дуру гнал по телефону!

Понизов нахмурился.

— Ты, парень, весь район, мало — область подставил, — процедил Острецов. — Себе карьеру обломал, другим. Сколько ж они тебе за это отстегнули?

Руки Понизова под столом соединились в замок так, что пальцы побелели. Но внешне не изменился. Разве что взгляд сделался предостерегающе-колючим.

Острецов его разглядел.

— Неужто просто от души? — поразился он. — Вот чего не думал! За деньги — хоть понять можно. Но нет страшней прекраснодушного дурака. Сначала весь соцлагерь влегкую, под аплодисменты, раздали. Ныне и Союз затрещал. Того и гляди, на осколки посыплется. Чего нам, от широкой души? Или надеешься, — отблагодарят эстонцы? Так зря губы раскатал, — что бы ты ни делал, для них все русские одним миром мазаны.

— Ты с чем приехал-то? — скупо уточнил Понизов. — О геополитике порассуждать? Так это не нашего, сельского уровня дело! Если же об эксгумации… Да! Выдал разрешение! Это их президент и их право!

Жестом осадил негодующего комитетчика.

— А уж если хочешь напрямую, — это их земля!

— Добрались-таки до главного! — уличающе пробасил Острецов. — А русские, стало быть, оккупанты. Решительно вся беда от дураков. Прибалтов пожалел? А русских тамошних, о которых, едва отделившись, ноги начнут вытирать, тебе не жалко?! А то они плохо пятьдесят лет на нашем хребте жировали? Хороши оккупанты, которые от себя отрывали, чтоб им там получше жилось? Любая империя окраины доила. А мы, наоборот: на российских прилавках кукиш с маслом, а в Прибалтике да Закавказье — живи, не хочу! Вот с жиру и взбесились!

Неистовость Острецова, громогласная его убежденность вывела и Понизова из состояния равновесия, в котором пытался себя удержать.

— Ты чего поссовет сотрясаешь?! Ты не здесь, ты там убеждай. Езжай в Прибалтику! И всё это им доказывай. Через тех же русских! Через прорусских эстонцев. Через финансы! Через экономику, что все республики переплела накрепко. Тысяча рычагов в руках! Убеди, что в Союзе им будет лучше, чем в одиночку!

— Кого это я убеждать должен?! — возмутился Острецов. — Да если каждого начнем уговаривать, глоток не хватит! Там же каша в головах. Свободы возжелали! Мы — западники! Быть первыми в Союзе, им, видишь ли, западло! А под немцев на карачках ползти готовы. А те с ними через губу. Потому что это для нас они — ах! прибалты! А для них — чухня! Омоном придушить, и все дела! Понадобится — войска!.. Ништяк! Поверещат с годик-другой ребята-демократы, да и притихнут. Кто захочет из-за карликов с ядерной державой ссориться?

Не жалея, с силой застучал кулаком по собственному колену:

— Как угодно! Пусть даже через колено! Если не хотим, чтоб от Союза одни славяне остались! Э! Что с тобой?.. Ты свою судьбу выбрал.

Подхватив плащ, двинулся к выходу.

— Если всё время через колено, так и славяне перегрызутся, — возразил с усмешкой Понизов.

Острецов, не останавливаясь и не оборачиваясь, лишь рукой безнадежно отмахнулся.

— Эх, вы! Прожектеры, — донесся его страдающий голос — уже из пустого коридора.

Понизов сидел за своим столом с распахнутыми ящиками, из которых он извлекал и откладывал в сторонку личные вещи.

При очередном телефонном звонке поднял трубку.

— Безработный Понизов у аппарата.

Услышал взволнованный девичий голосок. Улыбнулся собственному отражению.

— А скажи-ка, друг мой Светланка, слабо замуж за бомжа?

Эпилог 9 июня 2011 года

1.

К свежеотреставрированной церкви — Тургиновскому храму Покрова Божией Матери — подъехал внедорожник, из которого вышел рослый осанистый мужчина 55 лет, с аккуратными усиками вдоль верхней губы. Постаревший Николай Понизов. Перекрестившись, вошел в церковь. У входа установлена благодарственная плита людям, усилиями которых восстановлен храм. Первым в списке значится «Понизов Н. К.» Навстречу раннему посетителю вышел молодой, с редкой бородкой священник — настоятель храма протоиерей Алексей Кулаков. Показал место, куда встроен маленький крестик с вензелем «КП».

— Пора ехать, — напомнил ему Понизов.

2.