Констанция. Книга шестая

– Подайте несчастному, который лишился всего, – продолжал канючить калека, вытянув руку к Ретиф де ля Бретону. – Добрый господин, не забывайте ближнего.

Писатель усмехнулся.

– Я бы тоже мог оказаться на вашем месте, – снисходительно сказал он, протягивая ладонь несчастному. – Давайте пожмем друг другу руки.

Калека оторопело посмотрел на стареющего господина, который продолжил:

– Разрешите представиться – Николя Ретиф де ля Бретон.

Безногий нищий уныло протянул:

– А меня зовут Карако.

– Очень приятно было познакомиться, Карако, счастливого пути.

Пожав грязную ладонь нищего, Ретиф де ля Бретон медленно зашагал дальше. Вокруг стояла непривычная для парижских улиц того времени тишина, в которой гулко раздавались лишь шаги Ретифа де ля Бретона и шум колес тележки, на которой ехал безногий инвалид.

Неожиданно в ночной тишине писатель услышал доносившийся откуда-то женский голос:

– Эй, вы!

Он остановился у грязной закопченной каменной стены и принялся оглядываться по сторонам, недоумевая – кто мог его позвать. Спустя несколько мгновений голос повторился снова:

– Эй, вы! Я к вам обращаюсь!

Наконец-то Ретиф де ля Бретон понял, что это было. В освещенном несколькими свечами окне второго этажа здания напротив он увидел женскую фигуру в ярко-желтом платье с сильно напудренным лицом, скрывавшем ранние морщины. Ретиф де ля Бретон улыбнулся.

– А, вот вы где! – из его уст вырвалось радостное восклицание.

С точно такой же радостью воскликнула женщина.

– Это ты, сова? Что ты делаешь здесь в столь поздний час?

Весьма откровенный вырез платья, едва прикрывавшего пышную белую грудь женщины не оставлял сомнений в том, чем она зарабатывает на жизнь. Ретиф де ля Бретон стоял возле маленького дешевого публичного дома.

– О, прекрасная Фаустина! – церемонно воскликнул он и раскланялся, придерживая руками полы плаща. – Как я рад вас видеть! Какая радость!

Хозяйка публичного дома широко улыбалась.

– А я и не узнала сразу твои шаги. Видно, ты постарел, Николя.

Ретиф де ля Бретон развел руками.

– Наверное…

– Как твои дела? – поинтересовалась Фаустина. Ретиф де ля Бретон пожал плечами. Улыбка на его лице стала какой-то кислой.

– По-моему, плоховато, – без особого энтузиазма ответил он. Фаустина понимающе кивнула головой.

– Ну что ж, может быть, зайдешь ко мне? Честно признаться, мы так давно не виделись, что я уже успела соскучиться по тебе.

На сей раз Ретиф де ля Бретон не скрывал своей радости.

– Ну, конечно, конечно, дорогая Фаустина, обязательно зайду.

Он показал рукой куда-то вверх по улице.

– Я был тут совсем недалеко, в кофейне месье Манори и сразу же подумал о тебе. Однако честно признаюсь, не ожидал вот так сразу увидеть тебя здесь.

Фаустина снисходительно посмотрела на писателя.

– Я всегда обожала твою удивительную способность ко лжи. Ты можешь вывернуться из любой ситуации.

Польщенный Ретиф де ля Бретон смотрел на Фаустину ясными чистыми глазами, словно говорившими – ну, конечно, я вру, но от этого наша встреча для меня не менее приятна.

– Признайся, – с легким укором продолжила Фаустина, – что ты совсем не думал обо мне. Ретиф де ля Бретон развел руками. – Да, это правда. Я оказался здесь совершенно случайно. Но когда ты позвала, то я сразу же подумал тебе, клянусь богом.

Последние слова он произнес с такой комической серьезностью, что Фаустина не выдержала и расхохоталась.

– Ну, хорошо, – сказала она, – я охотно верю тебе. Если ты рад меня видеть, тогда поскорее поднимайся наверх. Я хочу показать тебе кое-кого, она у меня новенькая.

Ретиф де ля Бретон в нерешительности топтался под окнами публичного дома.

– Нет, дорогая. Я не могу, – с сожалением произнес дн, – мне нужно идти к себе, на улицу Дофине. Сегодня ночью я собираюсь долго работать. К тому же, уже слишком поздно.

Фаустина сочувственно покачала головой.

– Да, это, наверное, действительно, очень важная и срочная работа. Что еще я могу подумать в таком случае? Ты, мой преданный и верный Николя, который приходит ко мне уже много лет, отказываешься познакомиться с маленькой хорошенькой девочкой в шелковых чулочках и с розовыми пяточками.

В глазах Ретифа де ля Бретона сверкнули искры похоти, а на лице появилась блуждающая улыбка.

– С розовенькими пяточками? – облизываясь, как кот, повторил он. – Фаустина, ты можешь уговорить заняться этим даже мертвеца. Я немедленно иду наверх.

Придерживая на ходу полы плаща, писатель торопливо направился к зиявшему, словно мрачная глазница, дверному проему и зашагал на второй этаж по холодной скользкой каменной лестнице.

Публичный дом госпожи Фаустины представлял собой не слишком большой и не слишком хорошо меблированный зал, освещенный не слишком большим количеством свечей. Однако на стенах здесь висело несколько больших зеркал в хороших деревянных рамах, а в самом конце комнаты находился просторный будуар, прикрыли полупрозрачной занавеской.

– Заходи, Николя, – приветствовала де ла Бретона Фаустина. – Сейчас я покажу тебе кое-что интересное.