Констебль с третьего участка (сборник)

– На них бессовестно наговаривают, мистер Вандермар. – Ислингтон извлёк из кармана брегет на цепочке и, отщёлкнув крышку, взглянул на циферблат. – Да, времени до начала остаётся совсем немного, – произнёс он. – Но оставить Ферручино без присмотра…

– Да помилуйте, кто его тут украдёт? – Я всплеснул руками. – Стены капитальные, дверь лишь одна и запирается на замок, а при входе сержант Вильк поставит кого-то из своих людей.

– Я лично прослежу за тем, чтобы голем не исчез, господа.

Ислингтон смерил полисмена долгим взглядом и кивнул:

– Хорошо, идёмте, джентльмены.

К счастью для моего плана, мистер Фёст (как я уже упоминал) – истинный художник и, подобно любому из них, готов составлять идеальную композицию часами, доводя её до совершенства, а участников съёмок – до белого каления. Мне даже не пришлось просить его тянуть время. Получив задачу, он не только незамедлительно принялся воплощать её в жизнь, но и вступил в бурное обсуждение со всеми тремя британцами о выгодности поз, ракурсов и освещения, желая подать их в самом выгодном свете.

Надобно отметить, что на получившемся в результате снимке господа Круп и Вандермар смотрелись вполне прилично и по-человечески даже не без некоторого благородства, чего при их внешности, казалось бы, добиться совершенно невозможно.

Я на сём «празднике жизни» был лишним, а потому, отговорившись посещением уборной, ускользнул уже минуты через три и поспешил проведать Айвена Вилька.

Сержант к моему появлению уже успешно справился с замком и, вооружившись отвёрткой англичан, оставленной ими на верстаке, с интересом что-то разглядывал в устройстве Ферручино, а голем в это время щёлкал своей трехпалой клешнёй.

– Не так быстро, дружище, я знаю ваш язык не очень-то хорошо, – проворчал исполин полицейский и повернулся ко мне: – Мои подозрения оправдываются, мистер Адвокат. Не желаете полюбопытствовать?

– Я, должен признаться, в механике профан… – ответил я, приближаясь.

– О, тут не надо быть специалистом. Вот, поглядите, этот барабан со штырьками, вращаясь, задевает металлическую пластину, благодаря чему Ферручино способен издавать звуки.

– Как в шарманке? – уточнил я.

– Нечто вроде того, только здесь использована сложная подвижная конструкция, позволяющая пластине гулять вдоль вала и подавать вибрацию на разные струны.

– А это, позвольте, что? – Я указал на выделяющуюся своим видом металлическую нашлёпку.

– А вот это, мистер Адвокат, самое интересное. – Сержант усмехнулся как-то мрачно-зловеще, так что мне разом стало не по себе. – Это расплющенная пуля. В Ферручино кто-то стрелял, и пуля, попав в барабан, сдвинула тот с места, лишив бедолагу голоса.

– Бог мой, да кому в голову могло прийти палить в столь дорогостоящий механизм? – поразился я.

– Вот это я выяснить и намерен, – ответил полицейский.

Голем вновь защёлкал своей механической рукой, однако Вильк махнул на него рукой и поддел отвёрткой барабан.

– Не части, сейчас сам всё расскажешь. Мы тебя па-а-ачиним. – Барабан сдвинулся, и из нутра голема послышался щелчок, а вал немедленно завертелся.

– Thank you, – послышался из рупора мелодичный, но совершенно лишённый жизни голос. – Спа-си-бо.

– Ничего сложного, – удовлетворённо ухмыльнулся сержант. – А теперь, дружок, я задам тебе несколько вопросов…

– Что вы тут, чёрт возьми, делаете?! – раздался за моей спиной злой мужской голос.

Вильк крутанулся на месте, словно волчок, и, выхватив из кобуры револьвер, направил его в сторону двери.

– Охолони! – взрыкнул он. – Кто таков?

Признаюсь, я несколько струхнул от такого поворота событий и поворачивался, казалось, целую вечность. Увиденное, впрочем, меня порядком успокоило – в дверном проёме стоял офицер в форме флота, при шпаге, но без видимого огнестрельного оружия. Стоял спокойно, с достоинством.

– Гвардейского экипажа командор Сэмюэль Ваймс, его величества личная тайная стража, – представился он. – Уберите оружие, сержант.

– Значок, – коротко бросил Айвен Вильк. – Извольте предъявить.

– А как бы вы проверили его подлинность? – Моряк чуть склонил голову набок. – Вам же не известна пятая форма свистка. Да и не ношу я его с собой. Однако могу сказать, что донести информацию до мистера Адвоката вам поручил именно мой связной.

– Простите, какую информацию? – опешил я.

– Мне кажется, сейчас не самое лучшее время это выяснять, – ответил командор, а сержант медленно убрал оружие в кобуру.

– Хо-ро-шо, – пропел за моей спиной голем. – Фер-ру-чи-но не нра-вят-ся у-бий-ства. Лю-ди пос-ле них совсем пе-рес-та-ют функ-ци-о-ни-ро-вать. Ло-ма-ют-ся.

– Ты что, уже видел убийства, парень? – спросил Ваймс и стремительно прошёл к обретшему голос механизму.

– Да, – ответил Ферручино. – О-ни у-би-ли про-фес-со-ра. О-ни ук-ра-ли Фер-ру-чи-но. О-ни хо-тят сде-лать Фер-ру-чи-но у-бий-цей. Фер-ру-чи-но не хо-чет у-би-вать.

В состоявшемся далее кратком диалоге мне открылась страшная и пугающая правда: Ислингтон с подручными задумали нечто ужасающее и невообразимое, объясняющее издевательскую иронию Крупа и Вандермара при нашей последней беседе, – акт террора.