Конституция свободы

Все это придется делать в чрезвычайно неблагоприятных условиях. Многие народы мира переняли у западной цивилизации идеалы в то время, когда Запад стал сомневаться в себе и в традициях, сделавших его таким, какой он есть. Это было время, когда западные интеллектуалы в значительной мере отказались от той самой веры в свободу, которая, позволив Западу полностью использовать силы, определяющие рост всех цивилизаций, сделала возможным его беспрецедентно быстрое развитие. В результате те люди из менее развитых стран, которые, отучившись на Западе, стали затем поставщиками идей собственным народам, усвоили не знания о том, как он создал свою цивилизацию, а главным образом мечты об альтернативных путях развития, порожденные самим его успехом.

Эта тенденция особенно трагична, поскольку, хотя представления, в соответствии с которыми действуют ученики Запада, могут помочь их странам быстрее скопировать ряд его достижений, они же помешают им самостоятельно развиваться. Не все из того, что представляет собой результат исторического развития Запада, можно или должно пересаживать на почву другой культуры; и какого бы рода цивилизация в конце концов ни возникла там под влиянием Запада, она скорее сможет принять адекватные формы, если ей дадут возможность расти, а не будут навязывать их извне. Если, как порой утверждается, там отсутствует необходимое условие свободного развития – дух личной инициативы, – то, разумеется, без этого духа жизнеспособная цивилизация нигде не возникнет. В тех случаях, когда он действительно отсутствует, в первую очередь следует его пробудить; а это может сделать только режим свободы, но никак не система регламентирования.

Что касается самого Запада, то надо надеяться, что здесь пока еще существует широкое согласие относительно некоторых фундаментальных ценностей. Однако эти договоренности уже не такие точные, как раньше; и чтобы ценности восстановили свою силу и влияние, необходимо их заново переформулировать и обосновать во всей полноте. Похоже, нет ни одной работы, содержащей полное изложение той философии, на которую мог бы опереться последовательный либеральный подход, – такой работы, к которой мог бы обратиться человек, желающий осмыслить свои идеалы. Есть ряд превосходных исторических трудов, рассказывающих, как развивались «политические традиции Запада». Но хотя они и сообщают нам, что «целью большинства западных мыслителей было создать общество, в котором каждый человек, при минимальной зависимости от дискреционной власти, будет обладать правом определять собственное поведение в рамках предварительно установленных прав и обязанностей и нести ответственность за это»[6], я не знаю ни одной работы, где разъяснялось бы, что означают эти слова применительно к конкретным проблемам нашего времени или на чем в итоге основана эта идея.

В последние годы было сделано очень много для того, чтобы устранить давно возникшую путаницу вокруг принципов экономической политики свободного общества. Я не хочу недооценивать ту ясность, которая появилась в результате. И все же, несмотря на то что я до сих пор считаю себя преимущественно экономистом, меня все больше и больше одолевает чувство, что в конечном счете ответить на многие насущные общественные вопросы нашего времени можно, только поняв принципы, лежащие за пределами формальной экономической теории или какой-либо другой отдельной дисциплины. Хотя изначально меня интересовали проблемы экономической политики, чтобы исследовать их, я был вынужден постепенно перейти к амбициозной и, возможно, даже самонадеянной задаче полностью переформулировать базовые принципы философии свободы.