Конструктор Морозов

Морозов хорошо помнил тот снежный январский день 1937 года, когда на заводе появился новый Главный конструктор. Коммунист с 1919 года, бывший партийный работник и талантливый инженер Михаил Ильич Кошкин один из первых был удостоен ордена за работу по конструированию танков. Среднего роста, с пышной копной каштановых волос, с папиросой в зубах, подвижный и общительный, таким предстал он перед коллективом КБ. Многих приятно удивило то, что Главный приехал без «своих людей», тем самым дав понять, что полностью верит в местных конструкторов, полагается на их опыт и знания.

Первый свой рабочий день М. И. Кошкин начал с посещения конструкторских групп. Все интересовало Михаила Ильича: сколько человек в коллективе, что за люди, чем в данный момент заняты, какие имеют идеи и кто их автор. Смотрел чертежи, беседовал с каждым.

Немало талантливых конструкторов собралось в КБ харьковского завода. В их активе уже были разработки многих боевых машин. В том числе знаменитые «бетушки» — в ту пору самые любимые танкистами быстроходные машины. С момента рождения танк с индексом БТ претерпел несколько модификаций: каждая новая модель была более совершенной по своим боевым качествам. Работа эта продолжалась и теперь. Знакомясь с тем, что сделано, Михаил Ильич со свойственной ему непосредственностью восклицал:

— Ай да молодцы! С такими ребятами не пропадешь!..

С особым интересом и подолгу беседовал Кошкин с заведующим секцией перспективного проектирования Александром Морозовым. Он сумел сразу же оценить молодого конструктора, отметив оригинальность его мышления при решении сложных задач, завидную работоспособность. Именно такой помощник нужен был Михаилу Ильичу для выполнения особого задания.

В те дни коллектив КБ был занят усовершенствованием танка БТ-7. Впервые в мировой практике вместо бензинового на нем устанавливались созданный здесь же, на заводе, дизель-мотор, а также более мощная пушка.

М. И. Кошкин ничего не стал менять. Но, дав «добро» на продолжение работ, в качестве главной задачи определил создание нового танка. Для этого он подобрал группу из нескольких наиболее квалифицированных работников, ведущих конструкторов. Возглавил ее Александр Морозов.

— Задача, поставленная перед нами, — говорил на первом рабочем совещании Михаил Ильич, — чрезвычайно сложна и трудна. Предстоит сконструировать машину, которая должна быть такой же быстроходной и маневренной, как лучшие в мире танки, но иметь такую мощную броню, чтобы надежно защитить экипаж от противотанковых средств противника. И это еще не все: наш будущий танк должен поражать своими огневыми средствами любые танки, артиллерийские установки, а также живую силу противника.

В устремленных на него взглядах он уловил вопрос и, желая предупредить его, уверенно продолжал:

— Знаю, знаю, крупнейшие авторитеты, о которых все вы сейчас думаете, считают такую задачу невыполнимой. Верно, скорость, броневая защита и огневая мощь не только взаимосвязаны, но и, как принято думать, противоречат, даже взаимоисключают друг друга; усилишь броню — утяжелишь машину, потеряешь в скорости и маневренности; хочешь иметь быстроходный танк — волей-неволей придешь к экономии в весе за счет брони; мощная пушка требует массивной башни, более тяжелых снарядов, а все это — вес, и еще раз вес, а значит, и потеря в скорости… Как говорится, хвост вытащишь, нос увязнет. Но это — теория позавчерашнего дня. Сейчас техника ушла далеко вперед, а вот представления о принципах конструирования танков остались старыми, неизменными…

Главный конструктор попал в самую точку. Они, конструкторы, и прежде поговаривали между собой об этом: совершенствовать бронетанковую технику на прежней теоретической основе становится все труднее. И не только говорили, но и предпринимали попытки «посягнуть» на незыблемые, казалось бы, принципы. Вот, к примеру, установили на танке дизель-мотор. Однако, чтобы вот так открыто и категорично сформулировать не гипотезу, не точку зрения, а именно практическую задачу — такое в КБ впервые. Как только Кошкин, закончив, спросил: «Ясно, какая машина требуется?» — все присутствовавшие заговорили горячо, заинтересованно. То, о чем думали раньше, что вытекало из их практики, опыта, удач и поражений, выплеснулось разом. Перебивая друг друга, они как бы спешили подтвердить мнение Главного: надо дать конструктору возможность творить смело, оригинально, не сковывать его инициативу…

Кошкин слушал, улыбался. Дождавшись, когда шум начал стихать, подвел итог:

— Я рад, что мы поняли друг друга. А теперь — за дело!

Вошедшие в группу инженеры Михаил Иванович Таршинов, Яков Ионович Баран, Алексей Александрович Малоштанов, Петр Петрович Васильев, Григорий Петрович Фоменко, Василий Григорьевич Матюхин и другие были разными не только по характерам, но и по житейскому опыту, профессиональным навыкам.