Конструктор Морозов

Взять хотя бы дизель-мотор. Да, он мощнее и безопаснее, чем бензиновый двигатель. Однако последний уже отлажен, надежно проверен. И сюрпризы, которые он может преподнести, тоже известны. А дизель? Кто знает, как он проявит себя в боевой обстановке, в условиях перегрузок? Кто гарантирует успех? Опасно. Рискованно. Или расположенные под углом броневые плиты сварного корпуса вместо клепаного? А литая башня — виданное ли это дело?..

Однако, как выяснилось, конструкторы новой машины пошли еще дальше в своем новаторском поиске. Взялись — на свой страх и риск — за проработку чисто гусеничного варианта.

Сама эта идея не могла не вызвать возражений, ведь многие танки мира имели двойной движитель: по хорошим дорогам танк движется на колесах, по плохим — на гусеницах. Зачем же отказываться от того, что неоспоримо признано всеми?

Но М. И. Кошкин, А. А. Морозов и их коллеги исходили из того, что в боевых условиях вряд ли может понадобиться танку колесный ход, и тем более сомнительно, что в ходе боя удастся снимать и надевать гусеницы, не неся при этом неоправданных человеческих потерь.

Новый вариант позволял значительно упростить управление машиной, резко повысить надежность работы механизмов, облегчить производство, уменьшить вес танка, а за счет этого усилить мощь брони и установить более мощную пушку, сохранив скорость и маневренность.

Докладывая на заседании Военного совета об итогах работы, Михаил Ильич Кошкин, охарактеризовав оба варианта — колесно-гусеничный и чисто гусеничный, не скрыл при этом, что предпочтение они, конструкторы, отдают второму варианту.

Большинство членов Военного совета отвергли проект гусеничного танка, как не отвечающий заданным требованиям.

Казалось, вопрос уже предрешен. И тогда И. В. Сталин, в течение всего заседания молча слушавший выступавших, сказал:

— Давайте не будем мешать конструкторам. Пусть они сделают предлагаемую ими машину, а мы посмотрим, действительно ли она так хороша…

Конструкторы продолжили работу над проектом машины, которой был присвоен индекс А-32. Надо было видеть, с какой тщательностью доводили они каждый узел, каждый механизм своего детища.

И снова оба варианта были представлены Военному совету. Утвердили гусеничный вариант А-32. Одновременно совет рекомендовал увеличить толщину брони до 45 миллиметров. Эта машина и получила впоследствии индекс Т-34.

В марте 1940 года по снежному бездорожью первые два танка Т-34 пришли своим ходом в Москву. Руководил пробегом сам М. И. Кошкин.

В Кремле, на Ивановской площади, машины были показаны членам Политбюро и правительства. Танки понравились, но окончательно их судьбу должны были решить испытания на полигоне — испытания трудные, беспощадные. Танк заставляли преодолевать сложнейшие препятствия, совершать головокружительные маневры, по нему стреляли прямой наводкой фугасными и бронебойными снарядами.

Немало волнений пришлось пережить в эти дни заводчанам, пока в КБ не пришла долгожданная телеграмма: «Все в порядке. Готовьте списки для премирования. Кошкин».

«На закуску», по просьбе самого Михаила Ильича, первые «тридцатьчетверки» были испытаны на укреплениях «линии Маннергейма». И, наконец, через Минск и Киев возвратились на родной завод.

Тот труднейший пробег оказался для Главного конструктора роковым. Простудившись, М. И. Кошкин тяжело заболел и умер в сентябре 1940 года.

Руководство конструкторским коллективом было доверено Александру Александровичу Морозову.

В этот ответственный период освоения серийного производства Т-34 дни и ночи проводили на заводе директор Ю. Е. Максарев, секретарь парткома А. А. Епишев, главный инженер С. Н. Махонин и возглавлявшие технологическую службу С. Б. Ратинов, А. Н. Чинов, А. И. Соколянский, В. Г. Померанцев, Н. Ф. Мельников.

Рабочие, воплощавшие замысел в металл, испытатели и водители танков — критики и советчики конструкторов, строгие и пристрастные представители заказчика, — все трудились самоотверженно, не зная устали.

Сам Морозов делил без остатка время между конструкторским бюро и заводскими цехами, где постоянно находились его заместитель Н. А. Кучеренко — человек, прекрасно знавший производство, другие конструкторы. Все жили стремлением — быстрее освоить производство нового танка, приблизить момент, когда с конвейера сойдет первый серийный танк Т-34.

Спешили, словно чувствовали — идет отсчет последних месяцев мирной жизни.

ДЛЯ ФРОНТА, ДЛЯ ПОБЕДЫ

Александр Александрович задвинул опустевшие ящики стола, устало откинулся в кресле и, хотя в кабинете никого не было, вслух произнес:

— Ну вот, пожалуй, и все…

Бои шли на подступах к Харькову. Артиллерийская канонада уже доносилась и сюда, в кабинет Главного конструктора. Завод опустел, уехали люди, вывезено оборудование.

Последние недели он жил, как в угаре. Многие рабочие, инженеры, техники ушли на фронт. Не хватало людей, начались перебои с поставками металла, материалов. А танки надо было выпускать во что бы то ни стало. С первых дней войны завод, несмотря на все трудности, регулярно отправлял фронту боевые машины.