Консул Руси

– Твоя вера позволяет тебе взять вторую жену? – после небольшой паузы спросил каган.

Их разговор продолжился.

Он был простым и в то же время очень сложным. И чем больше Захария общался с Ярославом, тем больше приходил к выводу, что истинной его верой являлось поклонение Тенгри – трансцендентальному Сущего, безличному богу, не имеющему явного воплощения и воплощенному во всем[92]. Ведь, несмотря на принятие иудаизма, хазары оставались в основе своей тенгрианцами. И если их аристократия была вынуждена держаться обрядов, то простые пастухи жили стариной. Да и даже аристократы иудейской веры росли в определенной среде, накладывающей известный отпечаток…

– Я ненавижу тебя, – тихо произнесла молодая девушка, смотря прожигающим взглядом на Ярослава.

– Ты прекрасно понимаешь, что я не могу принять тебя второй женой.

– Почему?

– Потому что не считаю это правильным.

– Ты ведь не христианин. Я знаю. Мне рассказывали.

– Дело не в христианстве. Строго говоря, в посланиях Титу и Тимофею говорится о запрете многоженства для жрецов[93]. На остальных же это не распространяется. Просто сказалась старая греческая и римская брачная традиция. Тот же Василевс Валентиниан четыре сотни лет назад взял себе вторую жену и разрешил это же для всех своих подданных.

– Тогда почему? Не понимаю.

– Ты жить хочешь?

– Странный вопрос.

– Преслава не потерпит рядом с собой других жен. Она тебя попросту изведет. Она Верховная жрица Макоши. Так что поверь – это в ее силах. И изведет так, что ты даже не поймешь, от чего умерла. А я не хочу, чтобы между мною и твоим дедом пролегла кровь. Твоя кровь.

– Но ты отказался возлечь со мной даже вне брака! – раздраженно воскликнула она.

– Милая моя девочка, – грустно произнес Ярослав. – Не дразни небеса. Ты красива, свежа, юна. Ты найдешь себе еще мужа. Зачем тебе удел конкубины?[94]

– Для меня позор быть отвергнутой.

– Это позор твоего деда.

– Это позор всего моего рода. Ты разве не понимаешь, что своим отказом унижаешь не только меня, но и Великого кагана? А кто будет уважать униженного?

– Проклятие… – процедил Ярослав, только сейчас поняв, в какую сложную ситуацию попал.

– А тебе нужно, чтобы власть моего деда была крепкой. Не так ли?

– Так… – тихо произнес наш герой после долгой паузы. – Но взять тебя в жены не смогу.

– Ты пожалеешь об этом! – сверкнув глазами, произнесла внучка кагана и быстрым шагом удалилась.

– Пожалею, – тихо ответил Ярослав в пустоту.

Но он недолго так стоял. Из тени вышла Пелагея.

– Довольна? – спросил наш герой.

– У меня есть брат, – нервно дернув щекой, произнесла она. – Он сможет взять ее в жены.

– Но твой брат, не я.

– Не ты. Поэтому я не перережу ей глотку, если она возляжет с ним…

Глава 9

866 год, 20 сентября, левый берег Дона у Саркела

Утро.

Ярослав почти закончил облачаться в доспехи, в чем ему помогала супруга. Они встретились взглядами, и Пелагея, выдержав добрую минуту эту игру в гляделки, отвела его и чуть заметно поклонилась. Демонстративно. Словно бы показывая, что она признает его власть, но лишь по доброй воле.

Он едва заметно скрипнул зубами, отметив тень улыбки на ее лице. Но сдержался от комментария. Они не раз уже обсуждали ее поведение. Но Пелагея, то есть Преслава, была продуктом эпохи. И эпохи отнюдь не христианской, заря которой только-только поднималась над Европой. А потому мыслила в категориях, совершенно непривычных для женщин-христианок или даже женщин, вышедших из христианской веры через ее отрицание…

В середине II тысячелетия до нашей эры в Европу вторглись племена ариев, вырезав или ассимилировав практически все коренное население. С собой они несли не только смерть, но и определенную систему верований, традиций и характерных взглядов на жизнь. Впоследствии этот, изначально монолитный языческий культ раскололся, породив греческое, римское, кельтское, германское, балтийское и, конечно же, славянское язычество. Такое разнообразное и в то же самое время основанное на единых принципах.

Так вот – для этого «европейского язычества», как бы это странно ни звучало для обитателей XXI века, многоженство не было характерно. Ни у греков, ни у римлян, ни у кельтов, ни у германцев оно не считалась законным поступком. Вступить в брак одномоментно можно было только с одной женщиной. И то не естественным образом, а согласно обряду. Иначе брак считался незаконным, а женщина оказывалась в статусе наложницы. При этом развод не являлся проблемой. Если есть законные основания, то пожалуйста. Например, измена или бесплодие.