Консул

"Боже мой, как я еще хороша! Что делает косметика и изысканный туалет", — осматривала себя Катя дома в потрескавшемся мутном трюмо. Накинула на плечи меховую накидку из канадской норки. Натянула на руки длинные, до локтя, перчатки, а поверх надела ажурное золотое кольцо с фальшивым бриллиантом, вставленным в ювелирном магазине взамен настоящего, который оценили по достоинству.

Глава 17 В КАПКАНЕ

Андрей сошел с крыльца, чтобы сесть на велосипед и ехать на работу, когда его окликнула Марта:

— Здесь тебе открытка, из газеты выпала.

Петраков быстро пробежал ее глазами.

— От Петра Захарова. Просит зайти, чтобы потолковать о ремонте большой виллы. Работа на верфи кончается. Очень кстати такое предложение. С обедом меня не жди. — Андрей сунул открытку в карман, вскочил на седло велосипеда и заработал ногами.

За шестнадцать лет работы маляром Петраков приобрел славу хорошего, непьющего мастера. На верфи сейчас заканчивает отделочные работы в каютах.

Андрей, насвистывая, макал кисть на длинной ручке в ведро с краской, отжимал ее о край ведра и, не уронив ни капли на пол, наносил краску на стену. В кают-компанию заглянул советский инженер-приемщик. Молодой, веселый, но весьма придирчивый. Он постоял, посмотрел.

— Отлично работаете, — неожиданно сказал он. — В Советском Союзе были бы ударником.

— А может быть, и буду, — в тон ему ответил Петраков.

"А может быть, и впрямь буду", — подумал он, и от одной этой мысли становилось празднично на душе. И радовал предстоящий заказ. В связи с ожидаемым прибавлением семейства расходы возрастут. Марта ушла с работы. Нужны всякие пеленки, коляска, кроватка. Все это требует денег. Очень кстати предложение Петра. Петр Захаров. Еще до революции поселился в Финляндии, участвовал в мировой войне, затем в походе белофиннов на Советскую Карелию. Потом завел антикварную лавочку. Лавка была скорее клубом для белоэмигрантов, чем доходным предприятием. Редко кто заходил порыться в старом хламе. Захаров стал коммивояжером одной пушной фирмы, ездил несколько раз в Ленинград на пушные аукционы. И однажды привез оттуда себе жену-балерину, чернявую девчонку, чуть ли не втрое моложе себя. Но роскошную жизнь своей молодой жене он обеспечить не мог: фирма вскоре разорилась, и Захаров занимался тем, что скупал и перепродавал разное старье. Андрей раньше частенько заходил в лавочку к Захарову. Но потом у него появилась Марта, обзавелся собственной семьей, да и надоело попусту трепаться и переливать из пустого в порожнее с белыми офицерами, для которых Петраков был "нижним чином".

Петраков закончил работу в кают-компании, и пошел разыскивать инженера-приемщика.

— Всё? — спросил Петраков.

— Нет, еще надо косметику навести в коридорах, в машинном отделении. Грузили уголь, заливали мазут, испачкали стены, — сказал приемщик. — Еще дня на два работы хватит. А сейчас свободны.

Петраков поехал к Петру.

Дверь ему открыла чернявка, как заочно называл Андрей жену Захарова. Она поздоровалась, кликнула мужа, а сама убежала в комнату, подпрыгивая на своих тоненьких ножках.

Вышел Петр. Он погрузнел, в коричневом суконном халате, отделанном золотистым шнуром, выглядел эдаким барином. В квартире тоже перемены: в столовой новая дорогая мебель, а в кухне, через которую прошел Петраков, заметил белый американский холодильник, который он видел только в богатых квартирах.

— Разбогател? — спросил Андрей.

— Да. От нескольких фирм теперь работаю. Разъезжаю по заграницам, закупаю разные товары. Должно когда-нибудь улыбнуться человеку счастье. Вот я и о тебе подумал. Одному иностранцу надо отремонтировать загородную виллу. Возьмешься?

— Надо посмотреть, — ответил Андрей. — А что за иностранец?

— Да кто его знает, — прикрыл ладонью зевок Петр. — Зашел ко мне в лавку, сказал, что старинный фарфор собирает, купил у меня китайскую вазу. Не торговался: видно, состоятельный. Спросил, не знаю ли я хорошего маляра. Я вспомнил про тебя. Он оставил адрес. Вот, возьми. Просил приехать сегодня.

— Далековато, — посмотрел на адрес Петраков. — Это километров двадцать от города. Ну да ладно. Оставлю велосипед у конечной трамвайной остановки, а дальше поеду на автобусе…

Сошел, как было указано в записке, на девятнадцатом километре и пошел по тропинке. В лесу, в густых зарослях, стоял одноэтажный дом. "Какая же это богатая вилла?" — подумал Петраков. Видно, ошибся. Но решил все же зайти. Поднялся по ступенькам на застекленную террасу. Уже темнело, и в доме светился огонь. Вышел мужчина. Толстые стекла очков делали глаза неестественно большими.

Петраков спросил, туда ли он попал, и показал записку с адресом.

— Туда, туда, — ответил по-русски с сильным акцентом хозяин дома. — Проходите.

Петраков шел следом и осматривал комнаты. Ремонт пустяковый, просто надо освежить комнаты, которые казались нежилыми. Самая необходимая мебель, и никаких признаков семейного жилья.

"Ерундовая работа. Едва ли стоит связываться, да еще ездить в такую даль. Никакой выгоды", — размышлял Андрей.