Консультант

Я поеду в Конго и посмотрю на горилл вживую. Так я смогу понять, как жить просто и ясно. Поехать в Конго и посмотреть на горилл. Да, я знал, что эта идея безумна. Но мне казалось, что если я ничего не предприму, то просто сойду с ума. Так почему не попробовать сделать то, чего от меня никто не ожидает? Пущусь в бега по-настоящему.

Однако тогда я не знал, от чего пытаюсь убежать.

Турагент, которого я посетил на следующий день, посоветовал мне подумать еще раз.

— Гражданская война в Конго только-только закончилась. А это означает, что сейчас там находятся миротворческие силы ООН.

— Но в интернете пишут, что все уже нормализовалось.

— Это потому, что никто не знает, каково настоящее положение дел. Даже после объявления об окончании войны продолжается противостояние между повстанцами и государственными войсками, и к тому же недавно в столице страны, Киншасе, в результате партизанской атаки погибли люди, иностранцев пришлось эвакуировать… Вы и представить не можете, что там творилось.

— Если в Конго так опасно, почему Министерство иностранных дел Кореи не запрещает своим гражданам въезд туда?

— Потому что это необходимо людям, которые занимаются серьезным бизнесом.

Недовольный тем, что я ему не доверяю, турагент развернул передо мной монитор, на котором была открыта английская версия сайта Lonely Planet. На экране под заголовком «Демократическая Республика Конго» большими красными буквами было написано, что эта зона опасна для путешественников, а ниже мелким шрифтом сообщалось, что ситуация в стране крайне нестабильна, в некоторых регионах продолжается гражданская война и время от времени происходят атаки партизан. Прочитав текст на сайте, я лишь убедился в том, что делаю правильный выбор. Туда влияние Компании уж точно не распространяется. Решение было принято. Турагент вздохнул и сказал, что постарается сделать все возможное для того, чтобы организовать мне перелет и зарезервировать отель.

— Чтобы увидеть горных горилл, можно посетить национальный парк Вирунга, но я не знаю, проводятся ли сейчас экскурсии. Насколько мне известно, последний подобный тур организовали, когда я только начал здесь работать, то есть почти десять лет назад.

Я ответил, что по приезде обращусь в местное туристическое агентство и сам все разузнаю. Оглядываясь на тот момент жизни, я понимаю, что тогда вообще ничего не знал. Я позвонил менеджеру, ее голос звучал хрипло. Я сказал, что мне нужен отпуск, и она кратко ответила, что все поняла. Еще я позвонил Эрин. Мне пришлось соврать, что я собираюсь в деловую поездку, но если она и впрямь работает на Компанию, то, куда бы я ни поехал, она все равно узнает правду. А если нет, то знать это ей совсем не обязательно.

Конго

Сидя в самолете, летящем из Парижа в Киншасу, я был уже на взводе. Но не из-за волнения или азарта от поездки за границу. Оказалось, что неспособность сказать на иностранном языке то, что мне нужно, пугала меня сильнее, чем я ожидал. В тот момент, когда в Париже я, прождав трансфер в течение восьми часов, попытался заказать обед, я осознал, что мой английский, который я тренировал, решая тесты, разбился о барьер простого устного общения. Как я ни старался, официант меня не понимал. В итоге мне пришлось написать то, что я хотел сказать, и тогда я начал серьезно беспокоиться о том, как буду общаться в Конго.

Весь полет я сидел в кресле и пялился в иллюминатор. Сквозь облака время от времени виднелась красная африканская земля и зеленые джунгли. Заснуть я не смог, но, находясь в полудреме, избежал беспорядочного потока мыслей в голове. Слава богу. Хоть какой-то плюс этой поездки.

Сколько же я так сидел? Через какое-то время потребовали пристегнуть ремни безопасности; за окном показалось Конго. Мы летели над широкими лугами, джунглями, потом в поле зрения постепенно появились крошечные домики, рядом с которыми были разбросаны стога сена. Когда самолет развернулся и пошел на посадку, в окно я увидел город. Я думал, что в Конго все дома деревянные или глиняные, как показывали в документальных фильмах, и был шокирован тем, что в Африке есть самый что ни на есть настоящий город. Конечно, я ожидал увидеть какое-то подобие города, но думал, что он будет лежать в руинах, потому что дома про Конго только и было слышно, что о гражданской войне, насилии и опасности. Однако город, который я теперь видел из иллюминатора, ничем, кроме мрачноватого ощущения серости, не отличался от обычной корейской провинции. Когда я вышел из самолета, все тело окутала африканская духота. Разволновавшись, я сделал глубокий вдох и буквально почувствовал, насколько тяжел здешний воздух.

Сотрудник миграционной службы нагло потребовал взятку. По-английски он говорил плохо, но, на удивление, смог разобрать мое произношение. То, что мы поняли друг друга, хотя говорили с ужасным акцентом, показалось мне настоящим чудом. От радости я даже дал ему взятку.