Контакт

– Ну наконец! Что так долго? – возмущенно воскликнула светловолосая девочка в простоватом платье. Волосы двенадцатилетней девочки заплетены в косу, серые глаза смотрят на парня с негодованием, из-за сведенных над переносицей бровей на лобике появились морщинки.

– Неужели забыл?

– Да помню, помню, просто задремал слегка, – пробурчал мальчик, надевая ботинки.

В комнате у мамы работает радио, диктор скороговоркой читает новости. Пока завязывал шнурки, услышал, что ввели новую линию производства машин, скоро начнется производство более точной электроники. А в конце выпуска новостей прозвучало предупреждение: если кто-то почувствует признаки нового заболевания, что распространяется сейчас среди населения, то должен сразу звонить в «Скорую помощь».

– Далеко не ходите. У нас спокойно, конечно, но мало ли что! – строго произнесла мама Кшиштофа – высокая и черноволосая. Она была чуточку полновата, но это ее совсем не портило, а наоборот, делало еще привлекательней. От нее, казалось, исходили тепло и уют.

– Мы будем тут, во дворе, все-таки сегодня такое важное событие! – пообещала девочка.

Поскольку окна их комнаты в двухэтажном домике выходили во двор, мама Кшиштофа в любой момент могла проследить за детьми, как и Олина мама.

– Пойдем.

Схватив за руку, девочка, худенькая, ниже Кшиштофа на голову, уверенно потащила его на улицу.

Сегодня особое событие – звездопад. Оля обожает звезды, причем настолько, что папа, собрав все накопленные трудочасы, смог купить ей дорогой и раритетный телескоп – из тех, что были созданы до войны. Сейчас телескопы пока еще производить не могут. Планета до сих пор в руинах, ни о каком сложном производстве речи не идет – наладить бы простейшее машиностроение и станкостроение. Хотя с последним уже наметился сильный прогресс. Недавно в одной из трех промышленных зон открылось сразу несколько десятков станкостроительных заводов. Активно налаживается производство стройматериалов. В новостях говорят, что такими темпами уже через двадцать лет можно будет выйти на довоенный уровень, благо не приходится «изобретать велосипед», большинство технологий сохранилось. Немало и утеряно, но это не критично, учитывая, что большинство утраченного – это информационные технологии и технологии по созданию искусственного интеллекта и всего, с ним связанного, которые сейчас никто в здравом уме возрождать не станет.

– Это так красиво! – воскликнула девочка, глядя в телескоп на звездное небо. – Посмотри!

Она толкнула Кшиштофа к телескопу. Мальчик не испытывал особого трепета перед этими светящимися точками, но сегодня было особое событие – звездопад. Наблюдая за десятками росчерков, мальчик ощутил, что в душе его что-то шевельнулось, но он быстро отмел это. У него уже есть мечта – стать биоинженером, разрабатывать новые модификации человеческого тела. Это Оля все грезит звездами и пытается свою любовь к ним привить Кшиштофу.

– Интересно, сможем ли мы когда-нибудь добраться до них? – тихо спросила Оля.

Кшиштоф отошел от телескопа, освобождая место девочке.

– Учитывая, что благодаря генной инженерии мы перестали стареть и умирать, – да, когда-нибудь доберемся.

– Эх, скорее бы это наступило, – прошептала она, оторвалась от созерцания звездопада и повернулась к мальчику.

Даже так, в темноте, благодаря улучшенному генной инженерии зрению, Кшиштоф довольно отчетливо видел ее лицо и румянец на щеках.

– Знаешь, если появится когда-нибудь возможность путешествовать к звездам, я хочу, чтобы ты отправился со мной, – выпалила она.

Мальчик слегка опешил, но потом его губы расползлись в улыбке.

– Конечно, когда мы научимся летать к звездам, я обязательно отправлюсь с тобой, – с легкостью пообещал он, зная, что такое случится еще не скоро, а за это время многое может измениться. Вдруг он все-таки полюбит космос?

Девочка улыбнулась в ответ.

– Это обещание.

Она хотела сказать что-то еще, но вздрогнула, глаза расширились. Оля упала на колени и стала кашлять. В последние два дня она часто кашляла, но таблетки от простуды никак не помогали. Да и что это за простуда? Все люди модифицированы так, что никакая болезнь их не возьмет.

– Что-то мне нехорошо, – откашлявшись, прошептала Оля.

Кшиштоф решительно подошел к девочке, приложил ладонь ко лбу. У нее жар.

– Это ненормально! У тебя даже температура высокая. Нужно все-таки сказать матери.

Он повернулся и громко позвал.

Видя, что с детьми что-то не так, выбежали обе мамы. Мама Оли побелела и метнулась обратно домой. Кшиштоф перевел взгляд на свою маму.

– Что случилось? – шепотом спросил он.

– Похоже, она заболела новой, пока еще неизвестной болезнью. В последние недели это передают по всем новостям, – с печальным и в то же время встревоженным лицом произнесла мама.

От ее слов у Кшиштофа засосало под ложечкой.

Белые стены коридора больницы действовали на Кшиштофа гнетуще, словно он оказался в тюрьме без окон и дверей. Это неприятное давящее чувство, от которого становится душно и хочется побыстрее выйти наружу, дабы вздохнуть полной грудью. Мама не поехала с мальчиком, только он, Оля и ее родители.