Контакт

Прочие вопросы уже не слишком интересовали прессу. Она все пережевывала жалкую горсточку фактов — простые числа, передачу с открытия Берлинской олимпиады, существование сложного сообщения. На планете едва ли можно было отыскать человека, так или иначе не слыхавшего о Послании с Веги.

Религиозные секты, старинные, новые и новейшие, возникшие в непосредственной связи с Посланием, разбирали теологические последствия его существования. Одни считали, что оно от Бога, другие — от Дьявола. Некоторые, как ни странно, колебались. Поднялась волна интереса к Гитлеру и нацистскому режиму — ВГ успел заметить штук восемь свастик в объявлениях «Книжного обозрения „Нью-Йорк таймс“. Элли ответила, что восемь — это еще хорошо, но сама понимала, что преувеличивает. Еще несколько недель назад свастик было лишь две или три. Группа, именующая себя „космоармией“, провозгласила, что обладает исчерпывающими свидетельствами изобретения летающих тарелок в гитлеровской Германии. На Веге созрела новая чистокровная раса нацистов, готовая наконец-то навести порядок и на Земле.

Некоторые же относились к Посланию как к скверне и умоляли обсерватории не распространять эту гнусность; были и такие, что считали Послание знаком Пришествия и настаивали на строительстве новых радиотелескопов, в том числе и в космосе. Иные остерегали от использования советских данных — злокозненные русские могли сфальсифицировать какую-то ложь… впрочем, советские данные в точности согласовывались с результатами наблюдений, проведенных обсерваториями Ирака, Индии, Китая и Японии. Люди, ощущавшие изменение политического климата в мире, считали, что даже одно только существование Послания — пусть его никогда не дешифруют — оказывает благотворное воздействие на вздорных политиков вечно ссорящихся государств. Раз уж передающая цивилизация совершеннее нашей и она явно существовала — во всяком случае еще 26 лет назад, — смерть от собственных рук не обязательно ждет технологически развитую цивилизацию. В мире, увлеченно экспериментирующем с мощными ядерными зарядами и системами их доставки, Послание явилось источником надежды для многих: некоторые уже считали его самой радостной вестью за все последние годы. Десятилетиями молодежь старалась не очень-то задумываться о будущем. Теперь возникла добрая перспектива.

Люди, склонные к оптимистическим прогнозам, чувствовали, что соскальзывают к грани, за которой начинается хилиастическое движение. Истинные хилиасты провозглашали, что по-настоящему третье тысячелетие начнется, когда на Землю возвратится Христос… Будда, или Кришна, или некий Пророк, который установит суровую к смертным, но благодетельную теократию. Быть может, все это будет предшествовать вознесению избранных на небеса. Существовали хилиасты и иного толка, их насчитывалось гораздо больше. Они полагали, что без физического разрушения мира не будет и Второго пришествия, поскольку на этом сходились противоречивые во всем прочем пророчества. Хилиастов Судного дня тревожил запашок мирового единства, смущало и постоянное уменьшение запасов стратегического оружия — наиболее подходящего средства реализации их убеждений. День ото дня его становилось все меньше. Другие возможные причины для катастрофы — перенаселенность, загрязнения, землетрясения, вулканические взрывы, парниковый эффект, оледенения, даже столкновение Земли с кометой — не могли создать необходимый эффект или же были маловероятны и недостаточно апокалиптичны.

Некоторые вожди хилиастов заверяли сборища преданных и верных, что страхование жизни кроме как от несчастного случая есть знак маловерия, но вместе с тем считали кощунством заранее запасаться местом на кладбище и вообще предпринимать какие-то преждевременные шаги в этом направлении. Все верующие телесно вознесутся на небо и станут перед престолом Господним уже через несколько лет.

Элли знала, что знаменитый родственник Луначарского был исключительной личностью в том смысле, что среди большевиков умудрился сохранить интерес к мировым религиям. Но реакция самого ВГ на религиозное брожение в мире проявилась очень скупо:

— Главный вопрос веры в моей стране, — утверждал он, — отреклись ли веганцы от Троцкого?