Контакт между равными

Я поспешно направился в спальню и привычно — на ощупь, с закрытыми глазами отыскал бюро, а в нем — ее сумочку, содержимое которой изучил уже с помощью новоприобретенного зрения. Куча всяких дамских штучек, несколько записок, туго набитый бумажник… Кроме того, что Алисия держит при себе крупную сумму наличных, я не узнал ровным счетом ничего. Но интересовала меня, в первую очередь, ее реакция на учиненный обыск. А этого дожидаться не пришлось.

— Он роется в моем бумажнике! — возопила Алисия, возникая в дверях спальни. — Не трогай! Мое!

— Большое спасибо, дорогая, — с искренней благодарностью кивнул я. — Твоя помощь попросту неоценима. Так что же в этом бумажнике может тебя выдать? — Порывшись, я вытащил маленький кляссер для фотографий. — Не это ли?

Подобно телеизображению, снимки были черно-белыми и — под целлулоидом защитного покрытия — каким-то невыразительными. Ударив по рукам вознамерившуюся было помешать мне Алисию, я погрузился в изучение своей находки.

Алисия с Чэмпли на ступенях роскошного дома. Они же — в автомобиле; Алисия сидит за рулем. Больше ничего примечательного, если не считать дюжины снимков Алисии еще с тех лет, когда она участвовала в конкурсах красоты.

Заметив краешком глаза какое-то движение, я резко повернулся: оказалось, что на внутренней стороне ведущей в спальню двери висит плоская стеклянная картина — цветная и почти живая; темноволосый, узколицый мужчина — и движущийся.

— Кто это?

— Это? — она рассмеялась. — Это зеркало. Это ты, Уилл!

— Черта с два! — рявкнул я.

С чего это все они полагают, будто слепой не знает, как выглядит? Все эти патетические сцены в романах — моргающие глаза, только что открывшиеся и впервые выглянувшие из-под повязок; поднесенное к лицу ручное зеркальце; удивленное восклицание: Это — я?… Показуха. Подвигайте-ка сорок лет мышцами собственного лица, почувствуйте каждое шевеление плоти, побрейте ежедневно свою физиономию, поприкасайтесь к ней… Господи, да какой же предмет во всем мире слепец знает лучше, чем собственное тело? Не цвет, разумеется. Но основные очертания и еще многое другое — да. И навязать слепому какого-то чужака вместо самого себя…

Я замер и, закрыв глаза, ощупал лицо. Оно оказалось не моим. Я вспомнил фотографии. Алисия и Чэмпли?

— Чэмпли!

Я швырнул бумажник в гостиную и оттолкнул Алисию с дороги.

Чэмпли стоял возле самой двери в спальню — и со шприцем в руке.

Одним ударом я вышиб шприц и сомкнул пальцы у него на горле.

— Что ты сделал? — холодно спросил я, постепенно усиливая нажим.

W Каким образом мы обменялись телами?

Похоже, я немного не рассчитал — ответить он был не в состоянии, только пытался, хрипя, разжать мои руки, царапая кожу ногтями. Но я и не ждал немедленного ответа. Еще через несколько мгновений я понял, что могу без малейших опасений отпустить его. И швырнул доктора в кресло.

— Ладно, — проговорил я. — Теперь, по крайней мере, ясно, что выигрывает во всем этом Алисия.

Тем временем она кинулась к Чэмпли, присела на подлокотник кресла и принялась массировать докторову шею. Я прошелся взад и вперед по комнате, собираясь с мыслями.

— Ладно. Чудовище находится там, за потайной дверью. И никаким иным путем побега совершить не может. Окно, насколько я понимаю, расположено слишком высоко, и оно рискует проститься с жизнью. А желание сбежать оно испытывает весьма настойчивое, только удовлетворить его пока не может. Q.e.d.[2] Следовательно, вы держите его взаперти. И притом сами его боитесь. Допустим, оно все-таки выберется и проникнет сюда. И что же здесь находит? Слепого незнакомца? Нет — доктора Чэмпли. Тут-то мне и конец. А вы с Алисией живете долго и счастливо. Отлично — с логикой пока все в порядке.

Далее — вам нужен доктор Чэмпли с отлично функционирующим телом. И вам нужна Алисия. И обоим нужны мои деньги. Ergo[3]: вы обмениваетесь со мной телами, попутно восстанавливая мое зрение. Вы его действительно восстановили, поскольку прекрасно пользуетесь моим зрением. Прекрасно! Итак, ваши проблемы решены. За какой-то час вы провели две сложнейших операции… Стоп! Мне ведь только со слов Алисии известно, будто операция заняла всего час. Впрочем, не все ли равно? Главное — вы справились. А это само по себе граничит с чудом, учитывая, что вам приходилось оперировать и себя самого. Как же вы исхитрились? Трансплантация мозга? Звучит неплохо. Переселение душ?

Тоже ничего себе, хотя и менее вероятно. Итак, решено — примем за рабочую гипотезу пересадку мозга. Да вот беда: при всей вашей гениальности это невозможно. Как бы вы смогли извлечь мозг из собственного черепа? Довериться другому хирургу? Ну уж нет! Ни за что не поверю — вы и родной мамочке не доверились бы. Ну да ладно.