Контакт с другим разумом, Волгоград 93-98(версия 26.01.15)

– Хотелось бы научиться.

– Хотеть и уметь – разные вещи...

– Продолжим. Интенсивность контактов по сравнению с другими эпохами на Земле многократно возросла. Каковы причины этого?

– У вас другое время. В конце концов, вы сами говорили о 2000-ом годе. Первое. Второе – вы можете доказать, что раньше не было контактов или их было меньше?

– Но свидетельств мало. Называли уникумов: Леонардо да Винчи, Парацельс, Нострадамус... Но это единичные случаи, сейчас мы слышим о контактерах значительно чаще.

– Простите, раньше тоже было много простых контактов, но сохранились только яркие.

– Не этих ли людей сжигали на кострах?

– Чаще – да.

– Скажите, какие представители животного мира наиболее высоки по интеллекту или близки к человечеству?

– Давайте уточним: высоки или близки? Если высоки, то мы отвечать не будем. Мы говорили вам, что нельзя сравнивать.

– Близки!

– Крысы.

– Наиболее близки?!

– Да, у вас даже характеры совпадают.

– Интересно... Да, в чем-то действительно это так: они хитры, изощренны, агрессивны, действуют сообща. Да, похоже... Скажите, а цивилизация дельфинов...

– Вы правильно сказали – цивилизация. Вы ответили на свой вопрос.

– Но почему между нами не получаются контакты?

– Вы не хотите признать их сильнейшими, вы слишком горды для этого. Вы хотите, чтобы весь мир жил и думал, как вы.

– А что надо признать?

– Признать все равным.

– И тогда контакты будут успешными? С кем бы вы посоветовали идти за такое общение из животного мира?

– Вы должны идти со всеми. Если я скажу – дельфины, я обижу остальных. Я не говорю вам, чей разум выше. Значит, вы должны быть равными со всеми. Но самый легкий контакт вы можете сделать все-таки с крысами. Они ближе к вам. И лишь потом идут дельфины.

– Но разве крысы поймут наши цели?

– Вы не понимаете целей даже друг друга... Крысы не поймут вас. Но контактировать вы можете. Мы же говорим о контактах, а не о целях. Это первое. Второе: так, как вы ведете себя в природе, жить нельзя, и боюсь, что крысы заменят вас.

– Продолжим. Следует ли считать растущую интенсивность контактов за специальную акцию по взаимодействию с человечеством? Каковы цели этого взаимодействия?

– Мы отвечали вам: мы помогаем тогда, когда плохо.

– Нам сейчас плохо, вы считаете?

– А вы считаете – вам хорошо?

– В России да, плохо, а в других странах, наверное, лучше.

– Назовите страны, где сейчас хорошо.

– Бельгия, Швеция, Швейцария, США...

– Мы говорили вам: чем лучше вам физически, тем хуже вам будет духовно, и наоборот.

– То есть в духовном плане они заходят в тупик?

– Вы правы. Человек живет только тогда, когда борется.

– А Россия, претерпевая страшную ломку, приобретет что-то духовное?

– Вы – будущее. Вы – духовный центр Земли.

– Но мало кто в это верит. Мы видим несовершенство наших соотечественников, дикость и отсталость многих и многих...

– Это один из плюсов. Если бы для вас все было хорошо, вы бы не стали расти, не стали бы бороться. Спра-а...

Голос прервался. Тихо потрескивала свеча на столе, воск стекал по стволу, образуя замысловатые фигуры. Иногда от нашего дыхания или от перелистывания страниц с моими вопросами пламя вздрагивало, клонилось в стороны, и тогда черные тени начинали метаться по вагончику, словно крылья огромной птицы.

Крутились катушки в магнитофонной кассете – Гера изредка посматривал за их движением, чтобы вовремя поменять дорожку, если лента закончится. Гена лежал на лавке в той же позе: левая рука с зажатыми в щепоть пальцами поднята вверх и неподвижна, правая ритмично ходит маятником, как заведенная. Судя по тому, как насторожился Гера, готовясь поменять кассету, мы беседуем с Нечто около 45 минут. Сейчас он поменяет сторону кассеты, и на эти секунды я должен постараться прервать разговор.

Диалог идет, на удивление, ровно, почти без остановок, лишь изредка правая рука Харитонова застывает, и тогда его речь обрывается на полуслове. Гера, по-видимому уже имея опыт, не волнуется по поводу заминок, как я поначалу, а тут же начинает вслух отсчет: «Один, два три, четыре…» И так до девяти. Ритм сохраняется такой, с каким только что ходила маятником рука Геннадия. Иногда счет повторяется несколько раз, пока вновь не придет в движение рука и не прозвучит отчужденный голос: «Спрашивайте…»

Меня удивляет, как долго держит вздернутой вверх руку Геннадий, не уставая, не пытаясь сменить позу, да и этот безостановочный маятник правой рукой – тоже нечто нереальное...