Контакт – Сибирь

– Ну, по нашей части там много интересного. С их экономикой ничего не понятно. В переводе её назвали postmarket economy – PME – послерыночная экономика. А вот в социологии… Общество уделяет много внимания гармонизации отношений между людьми с разными врождёнными способностями. Грубо говоря, схема такова. Неформальный статус человека в обществе определяется тем, насколько полно он реализовал свой природный потенциал. Потенциал – это и интеллект, и таланты, и сила характера, и физические способности. Есть множество тестов, так что и потенциал, и реализация известны. Если реализация ниже потенциала – такого человека не уважают. И ещё я наткнулся на интересную статью. Закон Овшда. Там употребляется термин «ирзу», его не стали переводить, так и оставили. Примерно он означает – самый высокий интеллектуальный, творческий потенциал в сочетании со способностью его реализовать и смелостью, чтобы высказать необычные идеи. Закон Овшда говорит: если доля ирзу в обществе меньше некоторой критической величины, общество обречено на деградацию. А в обзорной статье, посвященной обществу планеты, намекается, что общество близко к критической черте.

– Интересно, – сказал Пивнев. – Эсэн явно вписывается в определение ирзу. Исаак тоже. Ладно, господа. Будем закругляться.

На улице было всё ещё душно, но временами ветерок приятно освежал. Олег предложил подвезти, но они решили пройтись.

– Шпана всё-таки скомкала нашу беседу, – сказал Игорь, прощаясь. – Последнее время Сергей Николаевич имел очень интенсивные контакты по городу. Я, понятное дело, не вникал, а жаль. Меня уже опрашивали, но ничего определённого я им сказать не мог. Но почему-то мне кажется, что это как-то связано с ПВЦ.

Он со спутницей забрался на заднее сидение, и «Ауди» укатила.

Путин и Есин, не спеша, шли дворами. Четвёрка возникла перед ними неожиданно, прятались, видимо, за деревьями. В середине стояли давешний парень в чёрной футболке, и рядом с ним другой повыше, весь в белом.

Пивнев остановился, чуть выставив левую ногу вперёд и слегка согнув колени, и шепнул Есину: «Держись сзади, прикроешь слева».

– Ты, амбал, дай закурить, – нагло сказал парень с черепом на груди, и глянул снизу вверх на белого. Крайние начали медленно заходить с двух сторон.

«Похоже, главный – белый» – решил Пивнев. Он чуть развернул корпус вправо, посмотрел на собеседника и резко ударил правой по подбородку белого. Тот беззвучно упал. Недаром Пивнев на сборах, несмотря на запреты тренера, при всяком удобном случае пропадал у смежников: боксеров и самбистов.

– Ну, сссука, – высоким голосом закричал чёрный, и выставил вперёд правую с ножом.

Пивнев сбил его с ног прямым левым, чёрный сразу вскочил на ноги, и тут Пивнев достал его правой. Юра молча дрался слева. Пивнев резко повернулся вправо и успел перехватить и вывернуть руку с ножом. Брошенный на асфальт противник подскочил и отбежал в сторону.

Пивнев подошёл с лежащему парню, вывернул из кисти нож, подобрал второй и осмотрел поле битвы. Чёрный сидел и тормошил главаря: «Лёха, Лёха». Юрин противник стоял и тыльной стороной ладони вытирал кровь под носом. Четвёртый боец настороженно стоял поодаль. Белый наконец открыл глаза, непонимающими глазами посмотрел вверх и начал приподниматься.

– Все живы-здоровы, – сказал Пивнев подошедшему Есину, – пора и по домам.

В ближайший мусорный бак Пивнев выбросил ножи. Когда они вышли из двора на улицу, под свет фонарей, оказалось, что у Есина синяк под глазом, и с мясом вырвана пуговица на рубашке.

– Хорош, доктор физ-мат наук, – сказал Пивнев, осмотрев друга. У него самого был содран кусок кожи на задней стороне кисти, и оттуда сочилась кровь. Он вытер её платком.

– Слушай, Кеша, чего они хотели? Ты знаешь, я вырос чуть дальше в поселке СМЗ. Но я как-то отстал от этих дел.

– Не знаю. Статус подтверждают. И ещё адреналин. Мы постарше, а тоже помахались, получили удовольствие.

– А знаешь, точно. Давно не дрался, а это такой кайф.

– Тут наши пути расходятся. Постарайтесь завтра не опаздывать, Юрий Владиславович.

– Да уж, Иннокентий Васильевич.

– Юра, а ведь они зашли в кафе после нас и за нами вышли. И не очень-то пьяные.