Контактов не будет

– Конечно! – усмехнулась девушка. – Откуда же вам уметь? Ведь в ваше время их еще не было. Допотопная техника. И деталей подходящих нет. Придется мне его вам трансмутировать. Замерьте-ка расстояние от центра вашей антенны до середины стола по вертикали и горизонтали.

Результат напишите на бумажке. Надеюсь, мерить вы умеете?

Кларнет порылся в ящике с инструментами и извлек оттуда заржавленную металлическую рулетку.

Девушка наблюдала за ним с иронической улыбкой.

– Не так! Проведите мысленно два перпендикуляра.

Вот! Запишите! Теперь – до поверхности стола. Отлично!

Покажите-ка, что у вас получилось.

Кларнет поднес к экрану листок с записанными цифрами.

– Допустим, что вы не ошиблись, – поморщилась она. –

Уберите всю эту дрянь со стола. Телевизор можете сдвинуть на край. Осторожно! Не поверните антенну! Отойдите подальше и не пугайтесь. Раз, два, три!

Кларнет сделал несколько шагов к двери, и тут над столом возникло нечто.

Не то облачко, не то солнечный зайчик, не то… Впрочем, разобраться во всем этом ему не удалось. Запахло паленым, и по старой клеенке начало расползаться коричневое пятно, а вскоре и вовсе повалил дым.

– Шляпа! – сказала незнакомка. – Замерить и то как следует не сумел. Ну, что же вы стоите? Тушите скорее!

Кларнет помчался на кухню, забыв впопыхах притворить дверь. Когда он рысью возвращался с чайником, у его комнаты уже стоял принюхивавшийся к чему-то Будилов.

– Пожар у вас, что ли?

– Нет, это просто так. Окурок прожег клеенку.

Будилов попытался было войти, но Кларнет захлопнул у него перед носом дверь и повернул ключ.

Между тем стол уже горел по-настоящему. Кларнет вылил на него чайник воды, но этого оказалось мало, пришлось бежать за вторым.

– Хватит! – сказала девушка. – Слышите? Хватит, а то вы мне все испортите. Берите передатчик.

Кларнет вытащил из прожженной дыры маленькую черную шкатулку.

– Ну-с, говорите.

– Что говорить? – растерялся Кларнет.

– Как вас зовут?

– Юра.

– Хорошо, пусть Юра. Так вот что, Юра: никаких расспросов, иначе мне придется прервать с вами всякие отношения. Все, что нужно вам знать, я скажу сама. Кстати, меня зовут Маша.

– Очень приятно! – сказал Кларнет.

Маша насмешливо поклонилась.

– Мы с вами находимся в одной и той же точке пространства, но разделены временным интервалом, каким –

неважно. Вы – там, а я – тут, в будущем. Ясно?

– Где?! – спросил ошеломленный Кларнет. – Где вы находитесь?

– В Ленинграде, где же еще?

– Простите, – пробормотал Кларнет, – это, так сказать…

– Ничего не так сказать. Я историк-лингвист, занимаюсь поэзией двадцатого века. Вы согласны мне помочь?

– Вообще… я никогда…

– Я тоже никогда не разговаривала с таким… ну, словом, поможете или нет?

«Какая-то она уж больно напористая», – подумал

Кларнет, но вслух сказал:

– Буду рад, если в моих силах.

– Это уже хорошо! – Маша обворожительно улыбнулась. – Так по рукам?

– По рукам! – ответил Кларнет и с сожалением взглянул на экран. Эх! Нужно было покупать телевизор побольше.

– Отлично! Теперь я объясню вашу роль.

– Слушаю! – сказал Кларнет.

– Не перебивайте меня. Понимаете ли, я живу в такое время, когда библиотек уже нет, одна машинная память.

Это, конечно, гораздо удобнее, но если нужно откопать что-нибудь древнее, начинаются всякие казусы. Я запрашиваю о Пастернаке, а мне выдают какую-то чушь про укроп, сельдерей, словом, полный набор для супа. С Блоком еще хуже. Миллионы всяких схем электронных блоков. Ведь что ни говори, с тех пор, как они писали, прошло уже две тысячи лет.

– Сколько?!

Маша закусила губу.

– Ну вот, я и проболталась! Фу, дура! Теперь жди неприятностей.

– Я никому не скажу, – произнес в благородном порыве

Кларнет, – честное слово, не скажу!

– Ах, как нехорошо! – Маша закрыла лицо руками. –

Нам запрещены контакты с прошлым. Я ведь тайком от всех. Даже Федю услала, чтобы все в полной тайне…

– Кто такой Федя? – Кларнету почему-то не понравилось это имя.

– Мой лаборант. Очень милый парень. – Маша опустила руки и снова улыбнулась. – Представляете себе, влюблен в меня до потери сознания, так и ходит по пятам. Еле выпроводила.

Бывают странные ощущения где-то там, чуть повыше грудобрюшной преграды. Не то чтобы болит, а так, не разберешь что такое. Какая-то непонятная тоска. И очень милые парни вовсе не кажутся такими уж милыми, да и вообще вся человеческая жизнь, если разобраться…

– Ладно! – Маша решительно тряхнула волосами. –

Будь что будет!. Итак, мне нужна помощь. Возьмете в библиотеке Блока и Пастернака. Все, что есть. Усвоили?

– Да, и что дальше?

– Будете читать вслух.

– Зачем?

– Ох! – Маша потерла виски пальцами. – Вот экземплярчик попался! Будете читать, а я запишу. Неужели так трудно понять?

– Нет, отчего же, – сказал Кларнет, – понять совсем не трудно. Вот только читаю я неважно.

– Ну, это меньше всего меня беспокоит. Значит, завтра в это время.

Изображение пропало, как будто кот слизнул. Только что она была здесь, а сейчас пуст экран, безнадежно пуст.

Исчезло наваждение, сгинуло, и все, что осталось, – это маленькая черная коробочка да мокрый обгоревший стол.

* * *