Контейнер «Россия»

Илл. 176. Запуск бомбардировщика-невидимки с американского авианосца во время сильного шторма. Перед объективом камеры была установлена картина Ансельма Кифера «Слоновья кожа», отсюда эстетика «поврежденной стены»

«Всемирная катастрофа может произойти в любом захолустье»

В 1989 году мне было тридцать. Сейчас мне шестьдесят. Летом 1990 года меня ангажировали собратья из российских спецслужб (во время Мирной революции я служил разведчиком за границей). В столицу ГДР я так и не вернулся. Мои навыки были слишком ценными, чтобы меня можно было бросить на съедение западным спецслужбам. Мне дали хорошую квартиру в Москве и дачу в Подмосковье, но я там почти не жил, моим местом работы стала Сирия. Я отвечал за Йемен. Я занимаюсь им и по сей день. На родине в бывшей разведслужбе существовал большой отдел по Йемену. Какое‐то время казалось, что мы сможем взять власть в Южном Йемене еще до того, как он роковым образом будет объединен с севером. Мы просочились на все контрольные позиции. На месте нашу работу очень ценили. Это мне помогло в моей нынешней должности наблюдателя и агента влияния, представителя Великой России. Ключевое слово – «Сирия»: страна, традиции которой уходят корнями в глубокую древность. Часто для того, чтобы обозначить происходящее там, используют выражение «гражданская война»: война – да, но «граждан» я там не нашел. Гражданин (буржуа) связан с буржуазным производством. Никаких следов индустриализации здесь нет и в помине. Опытный разведчик сразу это видит, так же как врач приходит к правильным заключениям на основе анализа крови пациента.

Моим новым соотечественникам из российской разведки иногда бывает трудно понять, как в «войне», которая продолжается уже больше тридцати лет, образуются шрамы, развилины, каковы причины заговоров. Ни Великая Отечественная война, ни «война против агентов и лазутчиков Запада» не дают ничего для понимания той «аморфной войны», которая идет здесь. Саксонец вроде меня видит это лучше, чем многие русские. Недаром моим соотечественником был поэт Карл Май. Здесь, на Востоке, искусство рассказывать истории важнее сбора данных. Пермяк имеет другое видение. Хотя здесь я должен сделать исключение в отношении моего непосредственного начальника, полковника Евгения Шувалова. Он руководит нами из портового города Тартус. Ему подчиняется моя рабочая группа. Хотя он никогда не покидает своего кабинета, от его глаза не ускользает ни одно, даже самое малозаметное, движение между Евфратом и Красным морем. Он часто смеется над наивными интерпретациями американских противников или саудовских спецслужб. По-прежнему существует предубеждение, будто оружие, танки, дроны и авианосцы могут предопределить ход войны на Ближнем Востоке. Фактически же преимущество заключается в ЗНАНИИ. В прошлом мы бы сочли это за «идеалистическое отклонение». Однако опыт подсказывает: настоящее насилие заключается в сочувствии.

Здесь мне стоит сделать отступление и рассказать о характере и типе «современной войны». Эта война ни новоизобретенная, ни древняя. Она – хамелеон. От секача далеко до ядерной ракеты большой дальности. Это война масок. Один приехавший из Академгородка специалист заметил, что эта локальная война является примитивным повторением Тридцатилетней войны, когда‐то свирепствовавшей в Центральной Европе. Когда в такой войне очаг гаснет в одном месте, пламя, тлеющее под землей, с новой силой вспыхивает в другой точке. На периферии семнадцать партий подкидывают дрова в огонь. В этом клубке змей мы, разведчики, практически незаметны. Впрочем, я не говорю, что эту войну можно взять под контроль.

Илл. 177. Русские надписи в подвале Рейхстага. Сегодня Рейхстаг – место заседания немецкого парламента. Подвал весь испещрен подобными надписями и находится под охраной государства

Конец жизни

Восьмидесятидвухлетний россиянин, 1929 года рождения, потерявший в 1937 году обоих родителей, остановился в берлинском отеле «Бранденбургер Хоф»; поздним вечером он вышел из отеля и долго гулял по Шойненфиртель, которую в последний раз видел солдатом в 1945 году. От тротуарных камней – в выбоинах, оставшихся с войны, растет трава, – по‐прежнему веяло безысходностью. А вокруг ярким светом горели новые здания, с которыми у него не было никакой связи.

Примечания и комментарии

Илл. 178. Томас Деманд, из проекта «Мельников». 2010

Илл. 179. Томас Деманд, из проекта «Мельников». 2010

Илл. 180. Томас Деманд, из проекта «Мельников». 2010

Илл. 181. Томас Деманд, из проекта «Мельников». 2010

От переводчика

По просьбе автора, в переводе по мере возможности был сохранен графический облик оригинала. Русские слова и выражения, употребляемые автором в оригинальном тексте, остались без изменения. Английские и французские термины, не переведенные в немецком тексте, на русский язык также не переводятся. Упоминаемые и используемые для иллюстраций к текстам фильмы и передачи Александра Клуге доступны по включенным в примечания QR-кодам.