Контекст. Раз

Особенность DGSI в том, что эта Дирекция является одновременно службой контрразведки и специализированной службой судебной полиции. Обладание исключительной компетенцией по защите основных интересов нации даёт ему возможность проводить особые расследования. Да, под контролем органов юстиции и в соответствии с Уголовным кодексом. Но это настолько условно. Дирекция отвечает за борьбу с терроризмом и эта сфера совместной компетенции с судебной полицией. Специфика двойной судебной и контрразведывательной роли DGSI является реальной силой для преодоления сложности процедур и расследований. Вмешательство его сотрудников во время следствия практически ничем не ограничена, а вот реальная роль отображается документально крайне редко. Подчиняется напрямую президенту Республики и выборочно – правительственным органам.

Префект понимал, что ему остаётся только сдаться: принимать решения будет Гардер, ему же уготована роль подручного. В лучшем случае.

– Думаю, что вряд ли он проведёт там много времени. А вот Марсель и остров – это его сеньории. Но на Корсике тяжелее затеряться в толпе, а это сейчас то, к чему он будет стремиться. Он сейчас даже не призвал к себе охрану. В Марселе же он будет тешить себя надеждой, что находится в большей безопасности. Вернее, будет считать, что здесь у него будет больше путей для отступления.

– Как всё это будет выглядеть? Я всё-таки изредка общался с Лугарини…, – попытался робко возражать префект полиции. Это даже не неловкость, это полное отсутствие такта – заставлять его службистам задерживать Лугарини. Хотя, о чём это он – такт полицейских?

Гардер пристально посмотрел на него. Разлил кофе в две чашки и передвинул одну из них по полированной глади стола Юто. Пронизывающий взгляд офицера Дирекции давил на префекта. До этого, строго в соответствии с басней Лафонтена, люди в своем большинстве представлялись ему овечками. Он же, Юто, чувствовал себя волком. С этого дня всё резко изменилось. Что-то пошло не так.

– Фернан, ты исчерпал свои вопросы? – ни вопрос, ни холодный взгляд Гардера не предвещали ничего хорошего. У префекта возникло чувство нервного напряжения где-то глубоко под рёбрами. – Давай обойдёмся без телячьих нежностей. Так всем будет проще. И тебе в особенности. Будем брать его здесь. Помнишь, как несколько лет тому назад, ещё до того, как ты занял свой пост префекта и был лишь одним из нескольких марсельских комиссаров, я предостерегал тебя от связей с Сандро Лугарини? Тогда ты, верно, подумал, что это «развод» с моей стороны. А я просто из чисто товарищеских побуждений пытался оградить тебя от неприятностей. Что ты мне тогда ответил? «Мне его представили такие уважаемые люди!»

– Так оно и было. И потом, меня никто не мог видеть с ним в одной компании, …скажем на отдыхе.

– Не считая официальных приёмов в мэрии Марселя, светских раутах городских и департаментских чинуш и твоего кабинета в комиссариате. Это пока ты был всего лишь комиссаром. Хорошо ещё, что вы не встречались в здании префектуры. Ты стал более осмотрительным. Думаешь, нам об этом не известно?

Префект ходил на такие мероприятия только из необходимости и по той причине, что именно там могла представиться возможность переброситься несколькими нужными словами с нужными людьми в неофициальной обстановке. Всё остальное время ему приходилось делать вид для окружающих, что ему не до смерти скучно.

– Я ходил туда по официальным приглашениям… У меня он был несколько раз, но…

– Но – что? Давай прекратим этот бесполезный разговор, иначе он плохо закончится. Для тебя. К примеру, стоит ли мне ворошить такой вопрос: как это получилось, что префектом полиции Марселя стал один из его бывших окружных комиссаров? Практика назначений обычно совершенно иная: на это место всегда присылали людей из других регионов. Что скажешь, префект? – поджал губы Гардер, всем видом показывая, что ему известно, что в назначении на эту должность Юто не обошлось без вмешательства депутата-корсиканца. – Все мы люди, можем ошибаться. И часто прислушиваемся к советам и просьбам людей, которых считаем близкими себе. Которым мы чем-то считаем обязанными. Я действительно так думаю. Без учёта мнения Лугарини здесь и пальцем никто не может пошевелить. Только он может отстоять своё мнение по любому вопросу или хотя бы выторговать лучшие условия при отступлении. Если он, разумеется, всё же захочет отступить. Все нуждаются в его политических связях. Но если не уповать на волю случая, то легко выяснить, что за подписью твоих помощников и помощников комиссаров других округов Марселя отписаны пару десятков документов, по которым прекращены уголовные дела в отношении людей Лугарини.