Континентальный союз

Зарубежные компартии получили директиву Коминтерна, в которой отмечалось, что "международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, угнетающую другие национальности, совершившую акт агрессии против суверенной Чехословакии и развязавшую войну".

В тот же день, в ответ на запрос Варшавы, замнаркома иностранных дел Стомоняков сообщил польскому послу Гжибовскому об отказе в поставках и транзите военных материалов, поскольку это "создает для СССР угрозу втягивания в войну".

9 апреля Риббентроп направил Шуленбургу указание возобновить беседы с Вышинским и по возможности – лично со Ждановым, относительно военных намерений советского правительства в Польше. В тот же день Вышинский ответил, что советские военные действия, возможно начнутся в течение ближайших дней.

Войска Белорусского и Украинского фронтов сосредоточивались в исходных районах у границы. Белорусский фронт насчитывал 378 610 человек, 3167 орудий и минометов, 2406 танков. Украинский фронт – 238 978 человек, 1792 орудий и минометов, 2330 танков.

* * *

В Польше 11 апреля началась эвакуация из Варшавы правительственных учреждений. Из столицы выехало правительство, на следующий день Ставка главнокомандующего начала переезд в Брест. Крепость Бреста предназначалась для резервного командного пункта главкома еще по стратегическому плану "Всхуд" в случае войны с Советским Союзом, но крепостные помещения оказались совершенно не приспособленными к работе Ставки, в первую очередь отсутствовала связь. Поэтому Сикорский вынужден был остаться в Варшаве.

В тот же день, Сикорский, через посольства в Швеции и Румынии обратился к немцам с просьбой о начале переговоров.

Гитлер колебался. С одной стороны, немецкие земли уже были отвоеваны, а поляки активно сопротивлялись, и ожидалось, что на достигнутых рубежах сопротивление продолжится. Москва военные действия не начала, и гарантии вступлении в войну не давала. Мир с поляками, которые были согласны на подчинение Берлину, давал возможность победоносно закончить войну и получить еще довольно сильного сателлита, способного как прикрыть восточные границы в случае войны с западом, так и дать дополнительные, уже получившие боевой опыт, войска на случай войны с СССР. Но эти же плюсы оборачивались минусами. Большая часть польской территории, согласно советско-германскому пакту, являлась сферой влияния Москвы, и было понятно, что Жданов от своего не откажется, и немедленно после конца войны потребует признания своих интересов. Рвать отношения Гитлер пока не хотел, а отдать остаток Польши русским… нет, конечно, могла начаться уже советско-польская война, но советские части имели бы дело с измотанной вермахтом армией, а это означало бы, что вермахт воевал для Москвы. Кроме того, Сикорский мог и договориться с французами, а при их посредничестве и с СССР. В таком случае, Рейх получал на своей границе нечто уж совершенно не нужное. Людей, доверяющих полякам, в немецком руководстве просто не было, а по заверению армии, немецкие войска планомерно двигались вперед.

13 апреля в Бухаресте начались германо-польские переговоры, но шли они вяло.

* * *

Советские военные приготовления потребовали больше времени, чем ожидалось, но Жданов знал, что Сикорский начал переговоры и резонно предполагал возможность заключения мира. По мнению советского руководства, в этом случае Польша становилась сателлитом Гитлера и не исключалось, что немцы пойдут на разрыв пакта. Поэтому 13 апреля Политбюро приняло решение о вводе войск в Польшу. Решение продавил Жданов, несмотря на сопротивление Буденного и начальника Генштаба Шапошникова, сообщавших о незаконченной подготовке. Политические причины возобладали, глава страны стремился занять Западную Украину и Белоруссию прежде, чем закончится война. С военной точки зрения, резоны в этом были, основную часть польской армии немцы сковывали на западе. Но части РККА предстояло вводить в бой не до конца отмобилизованными и по частям.