Контора

— Правы, Дмитрий Львович, — сказала Аллочка покаянным голосом.

— Думаешь, прав? — с сомнением переспросил патрон. — А я вот сомневаюсь. Тут у меня еще завалялся твой отчет...

Аллочка вскинула глаза. В руках начальника отдела и впрямь был ее отчет. Точнее, ксерокопия с него. Сам-то отчет лежал на Аллочкином столе, и до этой минуты она наивно полагала, что эти таблички никому не интересны.

— Я полистал его маленько... — Патрон перевернул пару страниц, словно восстанавливая в памяти их содержание, и кинул на свою сотрудницу колючий взгляд, под которым та вновь ощутила себя препарированной бабочкой. — Липа все это.

Аллочка открыла было рот, но не нашлась, что сказать.

— Липа все, — повторил шеф. — А раз это липа, то сделана она не просто так. С умыслом сделана. С какой же целью? Кому эта туфта на пользу? Да нашим итальянским друзьям и на пользу! Если верить этому отчету, то лучше их нам не сыскать, хоть год скачи на дикой лошади Пржевальского по долинам и по взгорьям. Так с какой же стати русской девушке, «красавице, комсомолке, спортсменке», так полюбились какие-то макаронники, которых она видела первый раз в жизни? Любовь с первого взгляда? Очень по-шекспировски, по-итальянски то бишь. Но чтобы наша доморощенная лимитчица вот так с разбегу в омут головой...

Аллочка почувствовала, что во рту пересохло. На несколько секунд незримый смерч закрутился вокруг, пытаясь опрокинуть ее со стула в бездонный лог обморока; тело стало ватным.

Она попалась! Попалась!

Мгновенно нарисовались перед мысленным взором увешанные золотыми цепями дружки «майонезных магнатов». Она почти услышала их голоса, расписывающие все последствия измены хозяевам: пытки, счетчики, рабство, пропавшие без вести люди и неопознанные трупы...

Бежать!

Аллочка хотела вскочить, но ноги не послушались ее.

Не может быть, чтобы с ней случилось что-то страшное! В конце концов, есть ведь милиция, свидетели, права человека и закрепленный за ней ангел-хранитель. Кто-нибудь поможет ей выпутаться из этой истории!

— Что-то ты приуныла, — констатировал наблюдавший за ней Дмитрий Львович. — Немудрено. Сейчас ты приу... загрустишь еще больше. Я побеседовал с итальянцами. В русские партизаны они не годятся: выложили мне всё как на духу. Раскаивались очень... М-да... Ну а ты-то раскаиваешься?

«Все отрицать!» — взвыл дребезжащим альтом Аллочкин внутренний голос.

— В чем? Я не понимаю...

— Не тренди, а? — поморщился Дмитрий Львович. — А то я приглашу еще кое-кого. С ними тебе будет беседовать куда скучнее.

Аллочка потупилась. Сердце молотило, как пламенный мотор, но она поняла главное: шеф не собирается ее «закладывать».

— Что будем делать-то? — спросил начальник после некоторого раздумья.

Угадывать дальше, что у него на уме, Аллочке больше не хотелось. Тем паче предшествовавший разговор показал, что с отгадками у нее выходит скверно.

— Что молчишь?

— А что я могу сказать? — Аллочка опробовала новое для себя оружие: всхлипнула. Получилось ненатурально, повторять не стоило.

— Ладно. — Дмитрий Львович бросил копию Аллочкиного отчета в корзину. — Будем считать, что ты осознала и раскаялась...

— Будем, — тихо поддакнула Аллочка, но шеф проигнорировал этот порыв.

— Пока так. — Дмитрий Львович чуть понизил голос. — Никому ни слова. Работаем с итальянцами до моего особого распоряжения. Маркетологов обходить за версту. Деньги вернешь.

Аллочка вопросительно взглянула на патрона.

— Вернешь деньги, полученные у макаронников, — пояснил Дмитрий Львович. — Мне вернешь. Лично мне. Вопросы есть?

Вопросов у Аллочки не было.

Борис недоуменно крутил в руках несколько купюр. Дважды он заглянул в конверт, словно несколько банкнотов могли остаться там незамеченными. Кроме того, сумма, написанная карандашом на внутренней части конверта, подтверждала, что никакой ошибки нет.

С этого месяца зарплата сотрудникам выдавалась в конвертах. Выдавалась отныне не бухгалтером, а начальником подразделения, в котором числился сотрудник. Соответственно, Апухтину его конверт вручил господин Подвор-ский. Дойдя до своего рабочего места, Борис открыл конверт, чтобы переложить деньги в бумажник, и обнаружил, что получил ровно половину от своего оклада.

Борис стрельнул глазами по сторонам. Судя по радостному оживлению, царившему в отделе, никто не разочаровался положенной в конверт суммой.

Ладно. Борис положил деньги обратно в конверт и отправился за разъяснениями к начальнику.

— Константин Николаевич, — произнес Борис, прикрывая за собой дверь. — Я тут получил зарплату. Но что-то как-то... мало. Вы не знаете почему?

— Знаю, — печально кивнул Подворский. — Но поделать ничего не могу. Ты ведь слышал о новой системе депремиро-вания?

— Слышал что-то.