Контора

Ну а сколько стоит починить холодильник? Полсотни баксов? Семьдесят? Да десять процентов с буржуйского мо-розильничка покроют любой ремонт в нашей кишащей страдающими похмельем кулибинами и кибальчичами стране!

На всякий случай Витек еще дважды перечел договор: нет ли еще каких изъянов? Больше глаз ни за что не цеплялся. Договор как договор. Очень даже выгодный.

ГЛАВА III

— И сколько ж ты платишь за комнату? Есть такие люди, которым неймется. То ли они не умеют расслабиться, просто отдохнуть, то ли в генах у них непорядок и не удержаться им от лишнего вопроса, непременно нужно сунуть свой нос в чужие дела. Сидит честная компания за столом — выпивают люди, закусывают. Приехал с заработков домой местный парень. Приехал ненадолго, в отпуск. Друзья, родные год не видели парня — нужно отметить. Понятное дело, танцульки, анекдоты, разговоры ни о чем. Бежит себе вечерок, как вода из крана... И вот нашелся один, тык пальцем — зажал кран: сколько платишь? Тут уж волей-неволей у всех за столом уши торчком: шутки-разговоры побоку, музыка уже помехой. Словом, кончен бал, пошли дела, — и все из-за одного... генетического мутанта.

А с другой стороны, хочешь жить, умей вертеться. Никак теперь без этого. Желаешь кушать вкусно и в срок, будь любезен в остальное время шарить вокруг в поисках съестного да поглядывать по сторонам: где шарить поваднее?

Конечно, Леху можно понять. Второй год мыкается взрослый парень по барахолке в родном Бердянске: где чего перепродать, сменять, одолжить, а то и просто стырить. Тоска смертная, и никакого просвета. Ну как же ему не воспользоваться случаем, не спросить бывшего одноклассника Рому Мухо, как это удалось тому зацепиться в Москве, работу найти. И ведь не грузчиком каким работал Рома, не мусор убирал, а ходил в пиджачке да при галстуке, чистый, причесанный-побритый. Как же это ухитрился он с украинским-то гражданством отхватить в белокаменной непыльную работенку? Почему же не попросить у дружка толику жизненного опыта? Что тут зазорного?

Задал свой вопрос Леха. Мимоходом задал, будто обронил. Мол, не хочешь отвечать — пропусти мимо ушей и забудь. Спросил и отвернулся, полез вилкой за ломтиком ветчины.

— Мне еще повезло. — Рома надеялся увильнуть от ответа таким нехитрым маневром. Не тут-то было.

— А сколько платят те, кому не везет? — Леха не отставал так просто, но вроде как не держал друга за горло, а шутил безобидно.

— В среднем платят от ста до ста пятидесяти. — Рома понял, что лучше ответить, хоть и есть опасность получить следующий вопрос в тему. — Если, конечно, не Арбат, не Садовое...

— А я слышала, в Москве все в долларах, — встряла соседка слева.

Ну, пошло-поехало! Теперь каждый сочтет своим долгом вставить в разговор умное (по возможности) слово. Тема стала как бы общей, и все, кто до этого прислушивался к завязывавшемуся разговору украдкой, повылезут из засады.

— Да! — уже подхватили на другом конце стола. — Цены там ломовые! Витька вон ездил с бригадой квартиры чинить. У-у... Дешевле оказалось в вагончике строительном жить!

— И заплатили им? — Новый голос влился в разговор, просачиваясь сквозь недожеванную рыбу.

— Кому, Витьке-то? А то! Витька — хват! Ему попробуй не заплати!

— Хват не хват, а против ствола не попрешь, — вставил кто-то чуть слышно.

— Да вот, — тот, с рыбой, с усилием заглатывает последний кусок, — слышал, что не всем платят. И так вроде вдвое дешевле сделали, а не платят. Подождите, говорят. А как ждать? Там жить? Нет. А отсюда не наездишься из конца в конец.

— У меня невестка три месяца в палатке сидела, — глядя перед собой, заговорила баба Зина, теребя бусы времен отрочества Брежнева. — Два раза заплатили, а потом — шиш! Недостача, видишь ли. Вроде как она же еще им должна осталась. Выгнали, словом, еще и угрожали...

— Еще бы! Мы ж теперь заграница! Прав нет никаких. Словно в Африку едешь.

— Нет, если, конечно, там свои люди где есть. Чтоб слово замолвили, подстраховали. Все одно гуртом легче. Со своими-то...

— А немного ведь выходит, — подала голос соседка слева, сосредоточенно считавшая что-то в уме. — Дешевле даже, чем у нас...

— Что дешевле? — насторожился ее кавалер, оторвавшись от своей тарелки.

— Ну, за комнату платить, — пояснила она. — Сто пятьдесят рублей. Это на наши деньги...

— Каких рублей?! Полтораста долларов! — Кавалер коротко качнул головой и зубами сорвал с вилки кусок селедки, всем своим видом давая понять, что был лучшего мнения о своей спутнице.

Впрочем, по лицам многих гостей можно было легко прочесть, что указанная сумма повергла их в шок; для многих за столом и сто пятьдесят рублей были деньгами серьезными.

— Долларов? — ахнула та и обернулась к Роме, робко надеясь, что тот опровергнет это безумное предположение.

Вместо ответа Рома кивнул. Он поморщился, ожидая следующий вопрос, как человек, знающий, что его сейчас ударят. И вопрос не замедлил прозвучать.

— Сколько ж ты имеешь? На круг?— Любитель рыбы даже положил вилку.

Над столом повисла напряженная пауза.

— Милиционер родился! — сострил кто-то, надеясь разрядить обстановку, но его двинули локтем.