Контора

Это совпадало с моими мыслями.

– Полагаю, что все это началось еще до того, как к нам пришли Йан и Элли. Возможно, поскольку они привели за собой этого клиента и работа с ним уже велась, в «Баббингтоне» не было обычных проверок.

Последовала долгая пауза.

– Значит, я ничего не проворонила. – В ее тоне не было радостного облегчения – только безмерная усталость.

Может быть, моя мама сможет передать мне напильник в своем пироге.

– Элли видела в тебе главную угрозу нашим надеждам на компаньонство. Очевидно, ты была лидером. По-видимому, это был удобный случай убрать тебя с дороги.

Ханна улыбнулась.

– Лидер, да? А я всегда считала, что у тебя больше шансов. Полагаю, и теперь тоже. – На этот раз молчание длилось еще дольше. – Почему ты не сказал мне раньше? – спокойно спросила она.

У меня так и не нашлось убедительного ответа.

– Не знаю, – сказал я. – Все время казалось, что сейчас неподходящее время. И я действительно хотел иметь какие-то доказательства, прежде чем начать об этом рассказывать. Но я понятия не имел, что в «Баббингтоне» творятся такие грязные дела. – Это прозвучало неубедительно даже для меня самого.

Ханна немного помолчала, раздумывая, потом сказала:

– Знаешь, это никудышная отговорка. Ты же был моим лучшим другом. Разве это не считается?

– Ханна…

– Ты же ничего не сделал. Да и не пытался. Ты… ты… – Ее голос повысился, и она отстранилась от меня. – А у тебя есть это доказательство?

– Не совсем. – Я услышал, как со стуком захлопнулась дверь тюрьмы.

– Означает ли это, что ты надеешься получить какие-то доказательства, но пока не получил?

– Вот почему ты непременно стала бы компаньоном, – сделал я слабую попытку пошутить. – Всегда задаешь вопросы по существу.

У Ханны не дрогнул ни один мускул в лице.

– Означает?

– Я над этим работаю.

– Это значит, что у тебя нет никаких доказательств и нет никаких перспектив их раздобыть, не так ли?

По крайней мере, Мэрилин не стал бы задавать мне множество мерзких вопросов, на которые трудно ответить. Я представлял его немногословным человеком.

– Я согласен, что в данный момент вопрос об уликах обстоит не совсем позитивно.

На этот раз Ханна рассмеялась громким смехом.

– Юрист до мозга костей. Почему бы тебе просто не сказать, что меня использовали?

– Ханна, пожалуйста, успокойся.

Теперь она встала.

– Я должна успокоиться, когда у меня украли мою работу, не правда ли? Или, может быть, я должна спокойно отнестись к тому, что мои надежды стать компаньоном и всю мою карьеру спустили к чертовой матери в унитаз? Успокоиться, когда такой пустяк, о котором у тебя не нашлось времени даже упомянуть, погубил всю мою жизнь?

Я смотрел на нее, взглядом вымаливая прощение.

– Прости.

– Прости? Вот так просто?

– Знаешь, мне тоже нелегко.

Пожалуй, человеку с моей профессиональной выучкой должно было прийти в голову, что нужно хоть немного пошевелить мозгами, прежде чем ляпнуть такую глупость. Может быть, я так глуп, что Мэрилин не станет мной заниматься.

Перейдя на другой конец комнаты, Ханна встала там, скрестив на груди руки.

– Ты прав, Чарли. Я еще не взглянула на вещи с твоей точки зрения. Так, посмотрим. – Сдвинув брови, она в задумчивости поднесла палец к лицу. Выражение лица стало насмешливым. – О да, у тебя все еще есть работа. О да, тебя не вышвырнули из одной из лучших юридических фирм в мире из-за того, что ты якобы был некомпетентен, хотя на самом деле это не так. Конечно, очень плохо с моей стороны думать в первую очередь в себе.

Мне тоже было не очень-то сладко.

– И ты не влипла в какую-то дурацкую историю с отмыванием денег – не забудь про это.

Ханна мрачно взглянула на меня.

– О'кей, давай-ка разберемся и с этим. Ты подписал что-то не глядя? – Я неохотно кивнув. – Не подумав?

– Что-то вроде этого, – согласился я с несчастным видом.

– Не задав ни единого вопроса?

– Можно сказать и так, – промямлил я.

– Какой же ты после этого юрист, Чарли Фортьюн? – Она развела руками. – И меня еще называют некомпетентной. – Воцарилось тяжелое молчание. – Ты ровным счетом ничего не сделал. Никому ничего не сказал. Неужели ты так мало меня любишь? Неужели ты так рвешься стать компаньоном?

Я склонил голову с полным сознанием своей вины.

– Что мне сделать? Только скажи.

Сейчас в ее взгляде не было любви.

– Не знаю, – сказала она и вышла из комнаты. Я услышал, как захлопнулась дверь тюрьмы. Или то была дверь свободной комнаты?

Мне долго не удавалось уснуть в ту ночь. Даже если мне удалось ненадолго убедить себя, что история с отмыванием денег ничем мне не грозит, поскольку все мое преступление состоит в вопиющей глупости (что само по себе было слабым утешением), меня тут же начинали одолевать страхи, что я потерял Ханну, едва обретя ее. В конце концов я забылся беспокойным сном.