Контора

Административное здание оказалось пустым и безлюдным. Ни единой живой души, ни трупов. Серверная была опечатана. Доступ внутрь имели сервисные инженеры и высшие офицерские чины базы. Через толстое прозрачное стекло он видел, что огромные шкафы с аппаратными мощностями работают без заметных перебоев.

Пройдя дальше, Алекс услышал приглушенный голос, шедший из командного центра, располагавшегося на том же этаже, что и серверная. Он прошел через приемную и обнаружил приоткрытую дверь в кабинет полковника Зикевского.

Алекс осторожно вошел в кабинет, пристально вглядываясь в темноту, разгоняемую лишь тусклым светом от включенных экранов умного стола. Он попытался активировать потолочное освещение, но безуспешно. Экраны слепили. На их белом фоне четко вырисовывалась фигура полковника, сидевшего в кресле с запрокинутой головой. Подойдя ближе, Алекс понял, что командир застрелился. На главном мониторе циклично проигрывалась видеозапись, сделанная полковником незадолго до того, как пустить пулю в рот.

– …Эвакуационной группы в ближайшее время ожидать не приходится. Мы остались без связи, потому что первые вражеские ракеты, выпушенные по спутниковым тарелкам, несли ЭМИ-боеголовки. Сигнал тревоги не был подан вовремя. По данным метеостанции, в следующие пару-тройку дней разыграется сильная снежная буря. После ее окончания командование поймет, что база не выходит на связь для штатного доклада. Мы не продержимся так долго. Считаю, что нейровирусная атака была проведена не только с целью уничтожения персонала и пациентов госпитальной базы, но и для дискредитации проекта «биобот». Теперь его перевод на военные рельсы окажется под вопросом. Синтетическая нервная система биоботов была поражена без утраты функциональности. Вирус заразил их программный софт. Они переслали его дальше через систему обратной синхронизации на сервера управляющего ими искусственного интеллекта. Те парадоксальные команды, что он выстраивает, исходя из сложных клинических и организационных условий, поражают воображение. ИИ все еще пытается спасти персонал и пациентов, свободно фантазируя и модифицируя те лечебные протоколы и военно-медицинские доктрины, которые имеются в его базе данных. Надеюсь, результат этого труда никто и никогда не увидит, или, напротив, это должен увидеть каждый. Человечество это заслужило… – на этом месте запись обрывалась и закольцовывалась.

Алекс пробежал взглядом по вспомогательным экранам, где транслировались записи с видеокамер внешнего наблюдения. Одна из них показывала происходящее внутри ремонтного ангара. Алекс попытался увеличить изображение на весь экран, но потерпел неудачу. Умный стол откликался только на прикосновения пальцев с отпечатками полковника. Пришлось подкатить мертвое тело на стуле поближе к столу и расширить окошко камеры видеонаблюдения рукой Зикевского.

Сначала Алекс не понял, чему стал свидетелем, но чем дольше он всматривался в экран, тем страшнее ему становилось.

Ремонтный ангар наполнял холодный яркий свет мощных ультрафиолетовых ламп, обеззараживавших воздух. Все помещение было выстлано стерильной полимерной пленкой. Станки, машинные агрегаты и роботизированные манипуляторы адаптированы под медицинские нужды. Биоботы натащили с операционных массу оборудования, интегрировав его в систему сборки и ремонта.

Вскрытые герметичные пакеты с консервирующей средой внушительной горой были свалены в углу ангара. Биоботы разложили их содержимое на полимерной пленке, как кусочки мозаики на сводах купола кафедрального собора. Мазки умело ложились на полотно, олицетворявшее жуткий лик самого человечества. Часть к части. Тело к телу. Руки, ноги, туловища, головы. Всем и каждому нашлось место в физиологической скульптуре.

Тканевые лазеры и реплицирующие пульверизаторы так и мелькали над останками тел, медленно становившимися единым целым. Биоботы сшивали сосуды и нервные волокна, органы и ткани, сооружая единый организм. Некоторые из них встраивались в мозаику, чтобы обеспечить реанимационные мероприятия и стабилизировать функционирование этой извращенной биологической системы. Искусственный интеллект делал свою работу, исходя из математических алгоритмов, лишенных малейшей эмпатии. В этом и состояла его основная задача: спасать жизни любой ценой. Просто не стало этического ценза человеческого разума.

Где-то на самой границе слышимости маятник метронома щелкнул последний раз.

С трудом оторвавшись от ужасающей картины, Алекс увидел на одном из экранов приземлившийся на взлетной полосе тяжелый транспортный вертолет с гербом ГСПМ на борту.

Оставив позади кабинет полковника, Вульф бросился наружу по коридорам и переходам административного здания. На первый этаж он бежал что было мочи, взмокнув в неудобном защитном костюме, сковавшем движения. Перед ним распахнулись створки входных дверей, и Алекс выскочил на улицу, но замер на секунду, ослепнув от тусклого серого света после сумрака внутренних помещений. Когда глаза немного привыкли, Вульф отнял перчатку от лица.