Контора идёт по следу

— Наслышан об этом проходимце! В прошлом году сюда с гастролями приезжала труппа Большого театра. Балерины приобрели у него около 400 шуб. Скидка, которую сделал этот пройдоха, была настолько велика, что, вероятно, у балерин наступило временное умопомрачение. Только по прибытии в Москву, хорошо рассмотрев товар, они обнаружили массу дефектов. Отбили телеграмму в наше торгпредство с просьбой получить с жулика компенсацию за бракованный товар. В торгпредстве нашелся один сердобольный сотрудник, который решил отстоять интересы соотечественниц. Пришел, а на дверях лавчонки объявление: «Покончил с собой по причине полного краха гешефта».

А через месяц, когда улеглись страсти, лавочка открылась вновь, но уже под другой вывеской: «У Сеньки есть ВСЁ!»

А раньше этот жулик отзывался на имя Мишка, поэтому над входом висела вывеска попроще: «Мишка-одессит».

Но — ближе к делу. Сколько машин «наружки» работало за тобой, Олег Юрьевич? Как «вели» тебя, скрытно или «в нахалку»? Оставили на полпути или довели до посольства?

— У гостиницы я насчитал четыре укомплектованные машины… Когда двигался к «Мишке-Сеньке», две бригады исчезли, а к лавчонке подрулило одно авто.

Я решил провериться и прогулочным маршем прошел весь Джорджтаун. На «хвосте» висел всё тот же одинокий «додж». Пока мы обедали в «Au Pied du Cochon», а просидели мы там около трех часов, «додж» оставался напротив ресторана. Двое парней из бригады, чтобы убедиться, что мы не ушли через запасный выход, вошли в зал и заказали кофе… Вышли вслед за нами.

По дороге к «Айрин», куда я отвез девушек, и на обратном пути в посольство меня «вел» один «додж»… Вообще «наружка» вела себя корректно. Никаких пируэтов, но и не высовывалась. А уж «демонстративной» слежки не было — это точно. Всё, Виктор Иванович!

— Всё, да не всё, Олег Юрьевич… Что валютой ты «упакован», мне известно из твоего телефонного доклада генералу Козлову… Жаль, что Розенталь покончил с собой, не успев передать нам материалы по дерматоглифике. Я разделяю твое предположение, что именно их он сжигал, перед тем как уйти из жизни…

Но речь сейчас не о нем, а о… Девиц ты зачем в квартиру отвез? Ты же знаешь, что она на прослушке! Девчонки, делясь впечатлениями о роскоши ресторана, а самое главное, о тебе, щедром опекуне, сами того не желая, расшифруют тебя! Они же знают, сколько получают наши дипломаты во время заграничных командировок. Ты же, устроив банкет в «Au Pied du Cochon», тем самым дал им повод сомневаться: «дипломат ли Казаченко»? А я тебя берегу, как зеницу ока! Ты забыл, что завтра тебе проводить серьезное мероприятие?

— Нет, Виктор Иванович, не забыл… И девушек я отвез в «Айрин» намеренно, чтобы они «унавозили» почву для завтрашней операции…

— Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее, Олег Юрьевич! Какая еще гениальная мысль твою светлую голову посетила?

Казаченко пропустил мимо ушей иронию Черкашина и вкратце сообщил о своем плане «слить дезу» фэбээровцам через танцовщиц, а также о намерении задействовать их в завтрашней операции, чтобы «растащить» силы противника.

— Ну что ж, коллега!

Черкашин встал из-за стола, крепко пожал Олегу руку и бодро зашагал по кабинету.

— Поздравляю! Отличная импровизация! Считай, Олег Юрьевич, что твоя затея с «дезой» удалась. Не может быть, чтобы в ФБР на нее не клюнули — ведь о поездке на природу в закрытый район Аннаполиса они услышат не от тебя — от людей, далеких от разведки… Ну а завтра, как думаешь, девчонки не подведут?

— Уверен, Виктор Иванович! Сыграют они лучше, чем на сцене… Жаль, что цветов и аплодисментов сметой ФБР не предусмотрено! Что ж, тогда я еще раз свожу их во французский ресторан…

— Хорошо сделано, хорошо и сказано… А мне остается лишь «по-белому» завидовать генералу Козлову, что у него такой талантливый заместитель… Н-да… А здесь?! — Полковник грохнул по столу кулаком. — Просто не с кем работать! Но самое главное — доверять никому нельзя! Это ж надо такому случиться — два «крота» в одной резидентуре!

«Как я вас понимаю, Виктор Иванович! — Казаченко с сочувствием наблюдал за Черкашиным. — Такие “проколы” в резидентуре… Трудно не сорваться на крик, если у тебя два “крота” на шее висят… Ведь за них спросят не с “резака” — тот ставленник самого председателя! Спросят с полковника Черкашина, главы контрразведки в резидентуре…

Стоп, стоп! — Казаченко вспомнил слова генерала Козлова, что внешняя контрразведка за почти двадцать лет своего существования не сумела разоблачить ни одного “крота” в рядах разведки. — Значит, вы, Виктор Иванович, первый, кому это удалось! Вам, как минимум, орден Красного Знамени за это положен, а вы в истерику впадаете. Странно… А может, не наличие “кротов” в резидентуре вас беспокоит, они ведь уже разоблачены, да не кем-то — лично вами! Может, есть нечто другое, что не дает вам покоя?»

Черкашин, будто подслушав рассуждения Казаченко, задумчиво произнес: