Контр Культ УРа №1

В то время, как уставшая от нехватки туалетной бумаги и золотых обручальных колец, мучимая шашлычной икотой родная наша духовная совкультура давно не справляется с ее главной задачей: вдохновить на подвиг какого-нибудь активиста-детдомовца типа А.Матросова, в нашу смутную жизнь потихоньку вползает, поигрывая ляжками, циничная толстая девка и все шире раздвигает ноги — так, что нет сил. Стрелка на сексуальном барометре русской жизни задрожала и сдвинулась с мертвой точки. В отличие от Запада, Великая Депрессия и Сексуальная Революция в России произойдут одновременно. Град статей об отечественной сексуальной эстетике бьет сапогом прямо в пах бедной русской девушке, которая слыхом не слыхала о черных кондомах, белых вибраторах и трусиках с разрезом. "Смотрите, как там у них все хорошо!" — скажет какой-нибудь онанист-романтик и будет неправ. Не болея душой за судьбы нашей Родины, но побывав вслед за писателями-почвенниками Юрой Б. и Валей Р. в самых непристойных кругах Дантова Ада типа Плац Пигаль и Реепебрана, ошутив на себе компьютерную деловитость спермосборщиц /какие там жрицы любви!/ и четкий ритм всех этих порнофабрик,[8] приходишь к мысли о том, что нет ничего на свете слаще и гаже, чем где-нибудь наверху родной сосновой дачи резко вздернуть у своей законной подол сарафана, стянуть бесстыдно-белые панталоны и, погрузившись с удобством в необъятное лоно и чувствуя под рукой жаркую плоть, думать о корнях, земле, Вселенной и еще черт знает о чем.

Все это пришло мне на ум, когда в разгар бабьего лета в известный Дом Культуры Русакова /тот, что возле Матросской Тишины/ вломился Театр Эротики А.Демидова, ангажированный каким-то литовским кооперативом. Осеняя себя крестным знамением при выходе из метро «Сокольники», в этот ДК потянулась армада сексуальных мучеников — советских эротоманов, заинтригованных статьями о богохульной труппе. Что касается авторов самих статей, страдающих комплексом русской неполноценности, то можно сказать, что они спешат опередить события, а ведь еще ранее классики-теоретики социального утопизма /от слова утопить/ определяли поэтапное развитие Сексуальной Революции в России. Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино…

Итак, 1-й этап начался примерно 20 лет назад в совкино, которое опять-таки мыслители называли самым крутым жанром совискусства, и которое как бы невзначай стало иногда демонстрировать мимолетные кадры голого женского тела /конечно же, не крупным планом и примерно так: грудь, бедро, ягодица/. Но это было уже нечто, это было волнение, была касса. Люди шли, смотрели и мучались во сне. Параллельно в совтеатре, который, как известно, идет чуть позади, были впервые показаны шокирующие детали женского туалета, как то: комбинация, лифчик, трусы — но с таким проявлением авангардизма боролись в верхах и запрещали /вспомните Таганку — бледную поганку/.

2-й этап начался недавно, годика полтора назад и пока продолжается, Однако начался этот этап не с кино, которое теперь не СОВ, а в основном КООП, а с театра. Киношный показ девичьих титек, снятых на пленку фирмы «Свема» все-таки не до конца убеждал зрителя, и на смену ему пришел театр. Здесь их стали показывать в натуре — сперва робко, очень быстро, потом подольше, поспокойнее. Сейчас на ЭТО можно взглянуть почти везде, почти на любой вкус: ходят по сцене и сисюлюшные оперные примадонны, и плоскогрудые бабушки-травести. Короче, с этой частью теперь порядок полный! Что же касается всего остального — а я имею ввиду, например, попу /а уж если, любезный мой читатель, говорить об эротике в России и не сказать о Русской Попе, то извини-подвинься, как выражается моя невеста — это просто "обоссаться — про войну"/, с этим-то делом пока все гораздо хуже. Вот и пошел я глянуть, как работает с таким материалом драмтеатр Демидова.

Не помню, как назывался спектакль, но помню, как сладко заныло сердце, когда под битловский аккомпанемент на сцену выползла четверка молоденьких русских женщин с голыми фрагментами разной масти. Накал театральных страстей держался на уровне крохотных нейлоновых трусиков, именуемых среди проституток "ниточка в попке". Но самое-то главное — отчего вдруг ужасно захотелось жить и любить до смерти — то, что не соврали газетчики, не обмануло смутное предчувствие: то был наш театр /!/ — совковый, самодеятельный, натуральный, с уродливой грацией, тупоголовой режиссурой, с больной хореографией — такое все сырое-непережеванное, такое все бесстыдно-недоделанное, что, казалось, еще немного и брюки лопнут от напряжения. "Гадко все это, пошло и никакого отношения к искусству не имеет", — скажет, наверное, Марина Тимашева и будет абсолютно права. Вот она мразь-то, разврат в чистом виде. Вот они бывшие целки-буренки, заголившие нынче жопу и грудь, напялившие блядские пояса и черные чулки, приобретенные в кооперативном лабазе. Эх, ма! Хорошо.