Контр Культ УРа №1

Мне позвонили и сказали, чтобы я собирался, надевал черный дождевик и черную шляпу, черные очки, черные контактные линзы, брал под мышку пластинки ГЕНРИ КАУ, КАССИБЕР'а и тому подобное и не мешкая отправлялся в «Балалайку» — там легально, но достаточно конспиративно происходила встреча местных тусовщиков с главным рок-оппозиционером мира Крисом Катлером.

Крис Катлер оказался симпатичным чуть лысоватым и почти молодым человеком небольшого роста с яркой мимикой и изящной пантомимикой. Он сидел на сцене рядом с глупым переводчиком и, никого не стесняясь, рассказывал о своей подпольной деятельности, за которую он было поплатился семью годами каторжных работ на "Рекомендед Рекордс", но уже получил реабилитацию и право проповедовать в Москве. Первая часть проповеди была о развитии "современной музыки" — т. е., главным образом, той, которую он сам играет и поет.

У нее было, как это указывали еще классики, три источника: классическая английская политэкономия, т. е., в нашем случае — обыкновенная английская поп-музыка с изобилием штампов, клише, стандартизированных аранжировок и убийственной квадратностью; затем следует классическая немецкая метафизика, в данном случае представленная Штокхаузениадой и разного рода «сонористической» и «конкретной» музыкой, проще говоря — концептуализированными бытовыми шумами; завершает все дело французский утопический социализм, т. е., импровизационный, фри-джазовый элемент, который сам по себе, если верить Катлеру, всем хорош, но слишком анархичен.

"Современная музыка", таким образом, деформировала квадрат и другие клише, добавила воя и скрежета /самые лиричные пошли по дороге "не-роковых звучаний"/ и вписала в этот контекст импровизацию. Были приведены примеры: деформации традиционных клише /японская группа, название которой я не запомнил/, «сонористики» /ПИНК ФЛОЙД, ранние образцы/, импровизации и разрушения квадратности /СОФТ МЭШИН/. Самое интересное, что это — как ни схематично, ни грубо, ни глупо даже оно не было состроено — судя по всему, вполне правильно по отношению к "современной музыке". Я, правда, ожидал еще упоминания о крайней степени идеологизированности или, как тени этой идеологизированности, о крайней степени рефлексивности и ироничности. И еще я ожидал упоминания о современном музыкальном ЯЗЫКЕ, по крайней мере, — в связи со Штокхаузеном, не только о «сонористике» и «алеаторике», но и о ЯЗЫКЕ новой музыки.

Вторая часть проповеди по преимуществу состояла из рассказа о своем религиозно-оппозиционерском опыте. "Проклятая буржуазия, создав систему больших фирм звукозаписи, парализовала независимых музыкантов. Но "Рекомендед Рекордс" последние 7 лет сводит концы с концами". Здесь две темы показались мне интересными: идея создания международной «некоммерческой» системы информации, включая пункты записи и пункты выдачи желающим всех новых записей, сделанных хоть в Аргентине. И — в теоретическом плане — идея «независимости». Термин "некоммерческая музыка" все больше заменяется термином "независимая музыка" /"индипендент"/. И хотя эта НЕЗАВИСИМАЯ музыка отождествляется с «новой», "современной", «прогрессивной», она имеет, собственно, лишь один главный признак: она записывается не в системе "больших фирм". Забавно, что позднее в разговоре с Катлером выяснилось, что "большая фирма EMI" гораздо больше занимается «субсидированием», "спонсированием" и вообще благотворительностью — по отношению к нищим «авангардистам» — чем «антибуржуазная» "Рекомендед Рекордс". "Независимая музыка" — "Коза Ностра", т. е., "наше дело", в отличие от «вашего». И «вы» к «нам» — не суйтесь. Катлер отказал многим, но записал недавно двух "левых брехтовцев" из ГДР. Любопытно, что Катлера в свое время, при трудностях концертного тура, пытались поддержать не кто-нибудь, а СЕКС ПИСТОЛЗ. Панки вообще раньше «независимых» создали целую сеть реально независимых фирм записи.

Панк, как явление, так и не был абсорбирован "большими фирмами". Очень уж «они» /панки/ оказались «противными» для «них» /администраторов и менеджеров/. А «эти» /"независимые"/, похоже, оказались слишком «политизированными» и "учеными".

Третья часть состояла из ответов на вопросы прихожан. Вопросы разделились на несколько групп: знает ли Крис Катлер мистера X? Как господин Катлер относится к господам X и У, а также к советскому року, чпоку и авангарду? Не хочет ли бедный г-н Катлер подарить мне /ему, X и У/ миллион /записать на "Рекомендед Рекордс", субсидировать, познакомить с А, В и С, "совместно поработать" и т. д./?

На первую группу вопросов Крис Катлер отвечал единообразно, что он знает о мистере X /от Фрэнка З. до Лу Р./. На вторую группу вопросов Крис Катлер не менее единообразно отвечал, что относится к ним ко всем без исключения — и даже к Роберту Ф. - как к КОММЕРЧЕСКИМ музыкантам /кроме Лу Р. и, отчасти, Лори А., которая "очень талантлива, но живет в буржуазном окружении"/. На третью группу вопросов и некоторые из второй г-н Катлер отвечал, что знать не ведает и терпеть ненавидит.