Контрабанда без правил

– Не тратьте деньги на то, чтобы выпить за свое здоровье, лучше отдайте их на мессу, потому что это настоящее чудо, что вы остались живы, – сказал врач Петровский, осматривавший его голову. Коваль принял это близко к сердцу и решил, что пойдет к знакомому священнику. Его одноклассник был викарием в Вильде. Он пообещал себе, что как только окончательно поправится, навестит его и попросит помолиться за его милицейскую душу. Он знал, что священник Мизерский не откажет. С ним можно было договориться. Коваль не раз устраивал через него крестины детей своих друзей. Главное, что его школьный друг умел хранить секреты, если бы информация о крестинах детей милиционеров просочилась наружу и стала известна органам, у отца ребенка были бы проблемы на работе, вплоть до увольнения.

Но благодарственная месса могла подождать. Сначала Коваль решил узнать в комиссариате, что слышно, и нашелся ли стрелявший в него бандит. Он хотел поговорить с ним лично. Впрочем, еще вчера некоторые коллеги предложили свою помощь и особый подход во время допроса. Когда Коваль появился в отделе, в коридоре он столкнулся с майором Мартинковским. Фред пригласил его в свой кабинет и сообщил ему радостную новость:

– Я получил сообщение из Ключборка. Там обнаружили труп в железнодорожной форме. У мужчины два огнестрельных ранения. Одна пуля застряла в руке, а вторая в брюшной полости.

– Значит, я в него попал, – обрадовался сержант Гжегож Коваль. Но вдруг ему стало грустно, потому что допрос отменялся.

10:30

Раймонд Дутка жил в двухкомнатной квартире в старом доме XIX века на пересечении улиц Хвялковского и Заводской. Он получил ее в наследство от своих родителей. После войны отец Раймонда Дутки, Эдмунд Дутка, слесарь, работавший на железной дороге, получил ее от государства. Не особо комфортная квартира, но такое жилье в центре города по местным меркам было настоящей роскошью. Квартира находилась на пятом этаже, поэтому Раймонду с его солидным весом приходилось несколько раз в день подниматься вверх по лестнице. Проблемой была также доставка угля в квартиру, когда становилось холодно, нужно было топить печи. Когда-то, еще при жизни матери Раймонда, топили также кухонную печь. Но после ее смерти печь окончательно погасла, потому что сын не любил готовить. Он кипятил воду для чая кипятильником, а горячие блюда ел в городе. Проблема печного отопления в квартире была решена, когда смотрителем дома стал Генек. Он получил работу в доме благодаря знакомствам Дутки. Генек, пожилой рецидивист на закате карьеры, как раз отмотал очередной срок. Он отсидел 10 лет в Равиче за убийство в состоянии аффекта, и после освобождения у него не было шансов вернуться в лоно социалистического общества. Он мог лишь мечтать о нормальной работе, никто не хотел нанимать бывшего преступника. Он приехал в Вильду в свою прежнюю квартиру, но оказалось, что его жилье уже несколько лет принадлежит другому человеку. Деньги, заработанные в тюрьме, он решил пропить в пивной на Вроцлавской. Именно там он случайно встретил Раймонда, решившего опрокинуть кружку пива. Раймонд знал всех в Вильде и помнил его с давних пор. Он сказал ему прийти к нему домой, а потом отправил его на биржу труда. Там доброжелательная сотрудница, знакомая Дутки, вручила Генеку направление на работу в качестве смотрителя дома на пересечении улиц Хвялковского и Заводской. Так Генек стал уважаемым человеком.

Раймонду больше не нужно было беспокоиться по поводу того, кто принесет уголь и натопит печи. В лице Генека он получил преданного друга, готового на все ради него. Было еще кое-что, что их объединяло. К новому смотрителю дома сразу пришли двое серьезных мужчин из Службы безопасности. Они заставили его подписать согласие о сотрудничестве с органами и приказали отчитываться раз в неделю о том, какие настроения преобладают среди жителей. Генек пытался отказаться, но чекисты пригрозили ему, если он будет отпираться, они отошлют его обратно в Равич. Ему пришлось согласиться, но сразу после того, как они ушли, он побежал наверх и рассказал обо всем Раймонду. Для Дутки, зарабатывавшего деньги незаконным путем, все складывалось удачно. Теперь он мог влиять на отчеты органов, касающиеся его личности, а также людей со всей округи. Неудивительно, что вскоре он собственноручно стал писать доносы, избавив от неприятных обязанностей Генека, роль которого ограничивалась тем, что он ставил свою подпись.

– Здесь на пятом, видишь эти два окна вверху, выходящие на улицу? – Бродяк указал на здание на противоположной стороне улицы.

– Надеюсь, он дома, – произнес Толстый Ричи, посмотрев в том направлении.

– Нечего стоять, давай проверим, – сказал Мирек, бросив окурок на тротуар.