Контрабанда без правил

Перед подъездом стоял смотритель дома. Генек делал вид, что подметает. Он стоял и разглядывал прохожих. Эти двое сразу привлекли его внимание. Одетые в джинсовую фирменную одежду, они выглядели как валютчики. Этого большого Генек знал в лицо. Он вспомнил, что это Толстый Ричи, заправлявший валютным бизнесом в Познани. Когда они стали к нему приближаться, он немного удивился, но как человек, побывавший в разных ситуациях, он знал, как себя вести с такой важной персоной.

– Пан, – обратился к нему мужчина ростом ниже, рыжеволосый и веснушчатый. – Раймонд Дутка сейчас дома?

– Смотря, кто спрашивает, – ответил Генек, дав понять, что он не простак и не станет разговаривать с первым встречным. – Но для вас… – он понимающе подмигнул Ричи, – …он дома, в это время пан Раймонд еще спит. Ему не надо рано вставать, он на работу не ходит. Но с ним уже можно поговорить.

– Значит, обрадуется, когда нас увидит, – ухмыльнулся Ричи и пошел вперед.

– Пан Раймонд живет в двенадцатой квартире, на пятом этаже справа, – крикнул им вслед смотритель дома, после чего вернулся к прежнему занятию. Он оперся локтем о ручку метлы и замер на своем наблюдательном посту.

г. Катовице, 10:35

Дверь открылась, и в кабинет вошел веселый и довольный Теофиль Олькевич. За ним шел старший лейтенант Эрвин Пытлок. Сидевший за столом Мариуш Блашковский вскочил на ноги. Он хотел по уставу поприветствовать офицеров, но те лишь отмахнулись от него. Оба милиционера были в прекрасном расположении духа, еще не отойдя от вчерашнего. С Теофилем в помещение проник интенсивный запах «Пшемыславки», которой он пользовался, а точнее злоупотреблял ежедневно после бритья. Он обильно натирал одеколоном все лицо, пытаясь заглушить запах перегара. Блашковский должен был признать, что ночная попойка не сильно отразилась на лице Олькевича. У младшего лейтенанта был свежий и цветущий вид, чего нельзя было сказать о его друге Пытлоке. У него под глазами были черные круги, а кожа приобрела землистый оттенок.

– Ну, молодежь, мы со старшим лейтенантом уже все решили, и не только с ним, но и с подполковником, как его там, как твоего начальника зовут?

– Шафранек Рудольф, – подсказал ему Пытлок, усаживаясь за свой стол.

– Вот именно, Шафранек, подполковник, начальник старшего лейтенанта Пытлока. Мы были у него на совещании, и он дал добро на выяснение обстоятельств дела, а старший лейтенант будет командовать всей группой, то есть тобой и мной, здесь на месте.

– Ты что-нибудь нашел в этих бумагах? – спросил Пытлок, кивнув на кипу документов, разложенных на столе перед Блашковским. – Если нет, можешь их дальше изучать, нам с младшим лейтенантом нужно кое-что сделать.

– Вот именно, мы сейчас пойдем в одно место и, наверное, после обеда еще появимся, но сейчас нам нужно в город, – поддержал его Олькевич. Они действительно собирались пойти в город, но не в служебных целях. Пытлок хотел показать другу свое любимое заведение «Слупскую корчму» рядом со старым катовицким вокзалом. Корчма находилась недалеко от комиссариата.

– Пан старший лейтенант, – обратился к Пытлоку Блашковский. Оба старших милиционера, приготовившихся к выходу и уже стоявших в дверном проеме, повернулись как по команде. Они удивились, что молодой сотрудник что-то от них хотел и нагло отнимал у них время. Блашковский заметил их недовольные мины, но упорно продолжал:

– Это касается старшего лейтенанта Трульки.

– Трулька занимался этим железнодорожником, – вспомнил старший лейтенант Пытлок. – Что-то давно я его не видел. Он уже месяц на больничном, а может, и дольше.

– Жаль, – сказал Блашковский, – потому что я обнаружил кое-что, о чем его стоит расспросить…

– Это может подождать, – сказал Олькевич, которому хотелось быстрее уйти.

– О чем ты хотел его спросить? – заинтересовался Пытлок.

Теофиль фыркнул, недовольный, что его друг вместо того, чтобы проигнорировать Блашковского, подошел к столу, на котором были разложены материалы дела.

– Вот здесь, пан старший лейтенант, я нашел информацию и подумал, что в материалах дела что-то не так. Этот железнодорожник, убитый проводник, ездил по трассе до Вены. Почти как наш, ездивший берлинским поездом. Этот тоже выезжал за границу. Ежи Кавулок, как мне кажется, торговал техникой. Видеомагнитофоны, телевизоры, кассеты и тому подобное. У всех его знакомых были привезенные им товары. Это значит, что он неплохо зарабатывал на поездках в Австрию…

– Покажи, что ты там нашел. – Пытлок опустился на стул перед столом Блашковского.

– Вот здесь, пан старший лейтенант, посмотрите, Валасик Эдвард, сосед Кавулока, говорит, что купил у него стереосистему, а у другой соседки, некой Груцы Эльвиры, от него телевизор и видеомагнитофон, а знакомый, проживающий в микрорайоне Химик в Семеновицах Силезских, получил от него по доступной цене магнитофон и видеокамеру и теперь снимает свадьбы и первое причастие…

– Дай сюда. – Старший лейтенант наклонился над папкой, которую подсунул ему Блашковский. – Теофиль, подойди и посмотри, что он нашел.

Недовольный Олькевич подошел к столу и наклонился над документами.