Контрабандист Сталина (СИ)

       Себе я во время пути оставил только 25 лучших комплектов, почти всю обувь, кепи и ремни. Двадцать комплектов отложил на продажу. Остальные вещи разобрала моя команда, когда я в пути начал наводить порядок и стал выкидывать на палубу не нужное мне и всё нижнее бельё заодно. Когда снимали с мёртвых французов форму, разбираться было некогда, да и темно.

       - Ладно. Пошли пока в нэпмановскую парикмахерскую, а я пока подумаю - получив пачку денег, вздохнул и махнул рукой Сафонову.

       Я коротко подстригся и побрился в небольшой греческой парикмахерской старика Евгения Иоаннидиса, щедро оставив чаевые. Выбрал почему-то её из всех. Даже сам не знаю почему. Нет, знаю, это всё "наследие" Сакиса. С удовольствием поболтал бы со стариком, но присутствующие рядом Сафонов с милиционером сильно мешали и я не стал "подставлять" старика.

       - Что поддерживаешь собратьев, да ещё и не трудовыми доходами? - сразу "привязался" Сафонов.

       - В отличие от вас, большевиков, я старших уважаю - вернул ему. - И нечего мои деньги считать, как хочу, так и трачу. Пошли где у вас обувь шьют.

       В мастерской я долго объяснял, что же хочу получить. Мои английские боты мне не совсем нравились, да и размерчик не совсем мой. Большие. На зиму с толстыми носками пойдёт. Даже пришлось рисовать современные армейские ботинки. Должны получиться коже - брезентовые берцы. Доверия мастера что-то у меня не вызвали, точно что-то напутают.

       - Иди сюда дядя Степа - зову милиционера. - Давайте-ка сначала на него шейте. И смотрите не забудьте пропитать брезент. Пропитать договорились составом рыбьего клея с квасцами. Кожу я завезу завтра, ей же будет и расплата за ботинки.

       - А откуда ты знаешь, как милиционера зовут? - удивился Сафонов.

       - М-да. По-моему услышал на рынке - ну не говорить же ему о будущем стихотворении Сергея Михалкова "Дядя Стёпа", которое мне пришло на ум.

       А вот нормальной пошивочной мастерской по костюмам я не нашёл, а то что было мне не нравилось. И чего это я себя буду ограничивать, когда возможности есть.

       - Я поспрашиваю? Может, что и придумаю - влез наш милиционер.

       - О точно, поспрашивай. Завтра встречаемся тут же - расстаёмся возле киоска, где я скупил разные газеты. Мне надо быть в курсе событий.

       Слышу, как на эти слова засопел Сафонов, но ничего пока не сказал.

       - Сафонофф, что ты опять недовольный? - когда мы простились с милиционером и сели в бричку, которая нас так и ждала и должна отвести на шхуну. Гостиницы нормальной в Таганроге сейчас не было, да и вообще со свободным жильём всё оказалось очень плохо. Да и с охраной проблемы будут, как я понял.

Глава - 12.

       После долгих и завуалированных речей, наконец, последовала просьба продать пять пар французских ботинок по демпинговой цене по 20 рублей за пару. Сейчас ещё военные ботинки делались из хорошей натуральной кожи, и служат долго в среднем по 4 -5 лет. Французские боты хоть и ношенные, но высокие и со шнуровкой. Не надо будет носить обмотки, которые так раздражали командный состав и выделяли счастливчиков высоких сапог. А эти года 3 ещё послужат.

       - Панты наше всё. Ладно, уговорил. Только и ты мне дополнительные трудности не делай. Дайте и команде отдохнуть на берегу, ведь валюту вам несут или ценные вещи - в конце съехидничал. - И ещё дай мне все газеты, которые у вас с Крыма остались на пароходике.

       Возле шхуны нас уже ждала целая толпа народу, в количестве шести человек во главе с Потоцким.

       - Вот товарищи посмотрят и вынесут решение, а потом мы поговорим.

       - Сейчас я переоденусь и покажу - смотрю на часы, где уже показывает 10.30 по местному времени и солнце начинает припекать. Надо солнечные очки купить, а то это не дело, когда солнце в глаза светит.

       На шхуне два трюма. Один маленький девяти метровый, двухъярусный с плотными трёхметровыми крышками трюма, для перевозки ценного груза. Туда я поместил двигатели и запчасти. Второй трюм двадцати двух метровый с пятиметровой двустворной крышкой, для перевозки габаритных и тяжёлых грузов. Туда я и загрузил французские трофейные самолёты. Когда их грузили, я даже порадовался, что верхние крылья самолёта были расположены высоко. Как только я их отодрал, по-другому и не назвать, высота самолёта уменьшилась на метр. Но всё равно, крышки трюма не закрывали, а закрепили открытыми. Из-за этого всё тщательно пришлось укрывать брезентом и обвязывать. Погрузка 9,5 метровых в длину самолётов особо проблем у команды не вызвала. Настроили грузовые стрелы, одну на центр трюма, вторую за борт и загрузили, страхую ручными блоками и талями. Такая работа называлась смешным словом "бабочка" или "на бабочку", что я не совсем понял. Тогда же переспрашивать я не стал, чтобы не показывать свою некомпетентность, лишь молча кивнул. Сейчас часть матросов, по-моему, приказу снимали брезент, а часть убирала рулоны кожи и шёлка, пока я переодевался...

       - Ну как, вы принесли список, и готовы договориться с вашим руководством о встречи? - обратился я к Потоцкому, и наблюдаю, как пять разных людей в трюме обследуют самолёт и тихо о чём-то между собой беседуют.