Контрабандист Сталина

Французы поехали и пошли, как обычно с утра за водой и вернулись к одиннадцати часам. Мы в это время отдыхали с другой стороны "нашего" холма под навесами. Я пью чай, а голову лезет всякая фигня на абсолютно отвлечённые темы. Под лёгкими навесами из камыша и травы спрятаны и животные и арбы. Арабы поставили и навязали навесы за один день, правда и служить они смогут пару дней. Дальше солнце высушит растения, и они будут выделяться на общем фоне, что сразу привлечёт наблюдателей из самолётов. Арабы по моему заданию курят трофейные английские сигареты Pall Mall и неглубоко закапывают бычки в разных местах[13]. В общем, мы создавали видимость остановки здесь английских диверсантов.

— Из города дилижанс едет — появился рядом с нами Райян в пять часа вечера.

Тяжело подымаюсь, пригибаюсь, и взбираюсь на холм к нашему наблюдательному пункту, смотрю в бинокль.

От города в окружении всадников едет знакомый мне дилижанс. Не доезжая ста метров до пулемётной точки остановился. Из него вышли двое французов с повязками на лицах и с тяжёлыми саквояжами в каждой руке и направились на авиабазу. Потом весь отряд развернулся и направился обратно.

— Эх, никак сработало. Молодец Пейман — обрадовался я.

— Слава Аллаху — произнёс Шахин. — Я честно сомневался.

Перевожу бинокль на авиабазу. Самолёты уже давно вернулись из разведывательных полётов. Очень хорошо. Особой нервозности я не заметил, разве что французы все попрятались. Даже в курилке никого сейчас нет. Понаблюдав немного за французами, и ничего путного не обнаружив вернулись на место, где и провалялись под навесами до ночи.

Чуть только начали смеркаться, мы начали очень медленно, медленно подбираться к авиачасти. "Роли" распределены, теперь главное чтобы "актеры" не оплошали. Авиачасть практически и не освещается. Кое-где только мелькают отблески керосиновых ламп. Снимать часовых луры достаточно хорошо умеют. На удивление они оказались очень хорошими воинами с холодным оружием. Я с удовольствием наблюдал за их тренировками вечерами. Вот теперь мне стала и понятна мощь Оттоманской Империи, которую она потеряла только с развитием огнестрельного оружия.

За Шахином я залез в небольшую сторожевую огневую точку в виде полу дзота с окопам, где луры уже вырезали двух французов и полезли дальше. Только долгое наблюдение за постом и наша хитрость позволили это сделать. Осмотрелся. Очень яркие звезды на небе. Да так ярко сверкают, что таких "огней" я не видел в России. Они давали хорошее освещение. Оба, никак пулемёт Шоша. Ну его узнать просто невозможно, с таким-то дебильным полукруглым магазином. Читал, что все вояки на него сильно матюгались в Первую мировую войну. Особенно в этом отличились американцы. Снимаю с одного трупа, примерно моего размера пиджак и одеваю на себя. Потом кепи, прародительницу бейсболки.

Мы в четырёх, остальные разбрелись по авиабазе, затаиваемся перед дверью чуть отдельно стоящего здания радиостанции с высокой антенной. Тут где-то тихонько гудел бензиновый генератор, и неяркий свет прорывается через тропические ставни небольшого окна. Окно выходит во внутренний двор части и раньше мы его не видели. Приходится спешить. Не дай бог что-то пойдёт не так и французы начнут оказывать сопротивление. Я спокойно тихонечко пытаюсь открыть дверь. Закрыта… зараза. Это действие досталось мне, как знатоку французского языка и моего категорического запрета применять в этом помещении огнестрельное оружие. В руках у меня старая тёмная шкура барана, которую я зажал перед собой. Сзади за поясом прямой нож, который можно и метнуть в случае чего.

— Поль это ты? — каким-то плаксивым голосом из-за двери.

— А-то кто же ещё. Доктор у тебя? — отвечаю я.

— Нет. Только ушёл.

— Что оставил? Дай глотнуть лекарства, а то где мне его сейчас искать? — ничего себе. Откуда это у меня проявился такой актёрский талант?

— Поль ты же знаешь, что Дижон запретил тебе и другим сюда заходить — опять заныл за дверью француз.

— Ах ты, грязная собака. Я что из-за тебя тут сдохнуть должен? — и рванул дверь на себя со всей мочи.

Толи щеколда была хлипкая, толи плохо закрытая, но дверь поддалась, и я ввалился внутрь. Напротив двери стоял смешной и пузатый мужичок с ноготок. Одет, в светлую нижнюю рубашку с закатанными рукавами и подтяжками поверх неё. В красных штанах, а на ногах восточные тапки с загнутыми концами.

— Вы не Поль, а кто? — выпучил он глаза.

— Жан — произношу, чтобы сбить его с толку и кинул в него, расправляя шкуру двумя руками. Тут же устремился к нему, вытаскивая нож. Шкура как я и планировал, накрыла голову мужичка. Я левой рукой обхватил француза и притянул и прижал к себе. Правой рукой с ножом нанёс удар в бок и стал проворачивать нож в ране.

Шахин в это время с другими лурами проскочили мимо меня и кинулись на второго лежащего француза на кровати и тут же зарезали его. Но тот даже ни на что не реагировал, как будто был уже мертвый.