Контрабандист

Туша брошенного корабля начинает медленно вращаться и расти в размерах. В моём восприятии, где я – центр мира и основа, точка мироздания, это Дождь спешит ко мне навстречу, торопясь принять на свой борт своего будущего командира.

Знаю, что бред, но каждый раз, оказываясь в пустоте практически голым, без защитной брони корабля, я думаю, нет, ощущаю себя именно так.

Хоровод звёзд, танцующий вокруг меня, прерывается и, застилая их свет, на меня надвигается бугристый и пористый наплыв на борту корабля.

Мои вытянутые руки врезаются в его поверхность, и та проламывается, издав громкий хруст – этот звук, прокатившийся внутри скафандра, показался мне просто оглушительным, после великой тишины пустоты.

Останавливаюсь я только погрузившись внутрь нароста почти по пояс. Свет фонаря высвечивает пористую поверхность, которая превращается в пыль, стоит мне лишь самую малость надавить на неё.

– Сэм? Ты как там? – Слышу обеспокоенный голос Свенна: – Жив? Ты хоть ногами подрыгай – мол живой и всё в норме.

Ногами? Чёрт! Вот он ржёт наверное – снаружи-то, из нароста, и вправду только ноги торчат.

– Да жив, жив. Сейчас из этой гадости выбираться буду. – Отвечаю одновременно руками расширяя пустоту вокруг себя.

– Ну и славно, – с облегчением выдыхает он: – А то, на тебя глядя, и смешно, и страшно.

Ну страшно – ладно, молча киваю, соглашаясь с ним – когда я в эту массу влетел, то да, сердечко ёкнуть должно было. Со стороны-то она – монолит. А вот смешно ему с чего вдруг?

– Смешно? – Переспрашиваю, продолжая расширять пространство вокруг себя.

– Да ты, как впилился, замер, а потом, от тебя, из задницы, конкретный такой столб желтого газа!

– Да не газ это. Пыль. Эта хрень жабья – ломкая. Чуть надавлю – рассыпается.

– Ааа… Высохла значит. Ну и хорошо. Тебе легче будет. Значит так, – он на секунду смолк, а затем продолжил: – Ты сейчас прокопайся до корпуса. Там, где ты, должен скоб-трап проходить, согласно плану. До него доберись.

– Принято.

Продолжая работать руками и, зачастую головой, прокапываюсь к корпусу. Кое где на нём видны остатки серой, мышиного цвета, краски. Не могу не удивиться – при той роскоши отделки я ожидал что и корпус будет соответствовать – пусть и не из золота, но с узорами, или чем-то подобным. Немного поколебавшись, решаю отложить этот вопрос на потом. Мне сейчас внутрь попасть надо, а всё остальное и, особенно внешний вид, скрытый наплывами жабьего состава – это всё не актуально.

На скобу я натыкаюсь спустя несколько минут.

Больно, должен отметить, натыкаюсь – приноровившись я размахивал руками как крот, роющий нору к своей возлюбленной – то есть размашисто и торопливо. Вот за неё, за торопливость я и поплатился. Очередной замах, рой желтой пыли и ладонь сильно бьётся о нечто твердое, оказавшееся на её пути.

– Твоюж…мать! – Отдёрнув руку, подношу её к шлему и шевеля пальцами принимаюсь дуть на ушибленное место. Ну да. Дуть. В шлеме. В пустоте. Логика, ау? Что поделать – привычки и инстинкты сильнее.

Однако, несмотря на всю абсурдность – это помогает и боль быстро стихает.

– Сэм? Что кричал? – Встревоженно интересуется Свенн, и я коротко поясняю:

– Нашёл. Скобу твою, чтоб ей пусто было! Руку отбил.

– Скафандр цел?

– Лучше бы ты обо мне поинтересовался! Больно, знаешь ли.

– Раз я тебя слышу – значит жив. А рука… Ты же не сломал её? Сломал бы – не так орал.

– Ну, спасибо. Заботливый ты мой!

– Какой есть. Ты скобу видишь?

– Угу.

– В полуметре от неё – следующая. Вот по ним и ползи. Они тебя к люку выведут.

Со скобами дело пошло быстрее. Приноровившись я принялся перебирать руками, пробивая головой и плечами узкий лаз – ни дать, ни взять тот крот, о котором я упоминал выше. Секунд двадцать и раз! Вырвав из тела бугра крупный обломок, вываливаюсь в пустоту. Хорошо, хоть руку со скобы не снял – а то вполне б мог вылететь наружу как пробка из бутылки шампанского!

– Вижу тебя, – вновь напомнил о своём существовании Свенн: – Теперь просто – по скобам прямо. Мимо люка не пройдёшь.

Он был прав – приподняв голову я увидел красно-белый наплыв, вершину которого украшал средних размеров штурвальчик.

– Ноги в скобы вставляй, – принялся он инструктировать меня, когда штурвальчик оказался в руках: – И крути. Против часовой.

Я ожидал чего угодно – что он не сдвинется с места, что, если всё же сдвинется, заскрипит, но всё прошло гладко – лёгкое нажатие и рубчатое колесо послушно провернулось, стоило мне толкнуть его ладонью.

Оборот, другой, третий и штурвальчик, неожиданно дёрнулся вверх, словно он был живым существом, которому вот чуть ли не до смерти осточертело сидеть на верхушке люка.

– Она вверх дёрнулась. Свенн?

– Так и должно быть. Вниз посмотри. Щель видишь?

Опускаю голову – точно! Вся махина люка приподнялась и между ней и корпусом чернеет небольшая полоска.

– Есть!

– Ну всё, – в его голосе чувствуется облегчение: – Приподними и внутрь забирайся. Как по скоб-трапу вниз чуть спустишься, там панель будет. Увидишь – над ней аварийный светильник. Жми кнопку, на которой люк со стрелкой вниз – он закроется.