Контрабандисты

— Не к добру, — сказал он, — мертвец за кормой.

В его руках спицы штурвала казались карандашами. Он резко менял направление, виляя и пытаясь избавиться от трупа и от чаек. Затем он бегло взглянул назад и оставил тщетные попытки.

Дашер в своей жилетке-шишке стоял на корме с багром. Он то тыкал им вниз, то лупил по чайкам.

— Дашеру еще хуже, — сказал капитан. — Ему такие вещи сильно досаждают. Беднягу всегда трясет при виде чужой беды.

— Вы его хорошо знаете? — спросил я, движимый вовсе не праздным любопытством.

Кроу напрягся. Это было едва заметно, лишь по плечам и рукам.

— Что вы имеете в виду? — В голосе его слышался вызов.

— Разбойник, — сказал я. — Человек, стрелявший в моего отца. Он чем-то смахивает на Дашера.

— На Дашера? Нет никого похожего на Дашера, кроме него самого.

Я рассказал ему о той ночи на пустынной дороге. О том, как кто-то выстрелил в отца и как Ларсон спугнул его.

— Он говорил как Дашер. Он ходил как Дашер. Он так же смеялся.

— Эть, не верю. — Капитан скривил физиономию. — Дашер один в лесу? Да к тому же в темноте? Что-то не похоже, молодой человек. Я много лет уже его знаю. Кишка тонка.

— Но его манера говорить…

— Говорить — да, согласен. Эть, говорить, даже орать, фанфаронить… и только. Он живет в махоньком домишке с женой и семью крохами, мал мала меньше, сущие ангелочки.

Я видел, что капитан не врет, насколько я мог судить. Если бы Дашер и вправду оказался разбойником, то капитан Кроу удивился бы этому больше всех.

— Вон пробки его. Когда он был еще совсем пацан, он чуть не утонул. Он поскользнулся, когда нес ящик, упал. Когда его выудили, он был почти такой же, как тот, что сейчас бултыхается за кормой. И теперь бедняга всего боится. — Он пошевелил большим пальцем. — Воды, ветра, собственной тени.

— Тогда почему он моряк?

— Дашер? — Капитан засмеялся. — Какой он моряк!

Значит, Дашер не разбойник, а также не моряк.

— А кто он тогда?

— Ну, он… Дашер, — сказал капитан Кроу. Очевидно, он считал, что все объяснил мне относительно Дашера. Он снова так резко крутнул штурвал, что «Дракон» коснулся парусом воды.

Стоявший на корме Дашер взмыл надо мной, потому что шхуна зарылась носом. Он стоял, расставив ноги, и лупил по чайкам своим багром. В течение какого-то мимолетного мгновения он казался мне фантастическим рыцарем, воюющим с облаками и птицами. В следующий момент «Дракон» задрал нос, Дашер был теперь ниже меня, за ним синело море, белая пена, из которой высунулись руки Ларсона, кувыркавшегося за кормой.

— Он все еще там? — спросил капитан Кроу.

— Да.

— Семь узлов, — сказал он, обхватив спицы штурвала. — Мы делаем семь узлов, даже больше. — Он посмотрел на корму, потом снова на нос. — Мэтью уверен, что это ваших рук дело. А в чем уверен Мэтью, в том уверен и Гарри. Они говорят, что вы — тролль.

— Это все ваши узлы, — возразил я уверенно. — Они развязались. Только из-за этого он плывет за нами.

— Совсем свихнулся, — сказал Кроу. — Это же знамение. Он ожидает второго.

— Кто?

— Мертвец! — крикнул Кроу. — Он плывет за нами потому, что к нему должен присоединиться второй.

Я не слышал раньше об этом матросском поверье, и меня бросило в дрожь. На борту «Дракона» было только пятеро.

— Проваливайте, — буркнул Кроу. — Оставьте меня одного.

Я прошел вперед, дошел до самого бушприта, взгромоздился на него верхом, заняв самое распрекрасное место, чтобы следить за морем. Наклонившись вперед, я лег грудью на бушприт, обнял его руками и уставился в воду, пенящуюся вокруг драконьей пасти.

Деревянные челюсти поднимались и опускались. Казалось, они кусают волны, жуют их и выплевывают пену. Голова полностью погружалась, потом выныривала, процеживая воду сквозь зубы. Желтые глаза хищно светились. В шуме волн дракон словно дышал и рычал.

Я наблюдал заход солнца, видел, как небо розовеет и краснеет, и ужасные сомнения переполняли меня. Отец приказывал идти прямо в Лондон. Я же рванулся в совершенно ином направлении. Что сделает Кроу, если я подойду к нему и скажу: «Заворачивайте!»? Не его ли имел в виду предупреждавший меня матрос? Или он говорил о Дашере? «Тот, от кого ты этого меньше всего ожидаешь», — сказал этот человек. Но, конечно, не Мэтью или Гарри. Какой им смысл убивать меня? И тут же мне пришло в голову, что это может быть вообще кто угодно.

С наступлением ночи мертвец наконец перестал преследовать нас. Он стал медленно удаляться, отставая все больше, а с ним и чайки, теперь мы едва различали стаю птиц, мелькавших в сумерках.

Капитан Кроу вызвал меня на корму и поставил к штурвалу. Ветер усиливался, паруса натягивались, напружинивались. Сзади появились тучи. В небе ни луны, ни звезд. Я стоял у штурвала лишь при тусклом освещении судового компаса. Волнение усиливалось, палуба вздымалась и опускалась. Волны, казалось, поджидали нашего приближения, чтобы броситься на судно. Я чувствовал усиливающийся напор волн, удерживать штурвал становилось все труднее.