Контрабандный демиург (СИ)

Мистер Моннер и капитан Воронин быстро переглянулись, и капитан скомандовал:

–Разгон на сверхсвет.

Время как будто застыло, стало слюдяным. Переход в иное состояние прошел тяжелее, чем когда-либо, но он состоялся… "Хорошо, что я всех этих стариков по больнице прогнал… А то было бы сейчас куча обмороков" – подумал Крун Моннер, приходя в ясность ума. Они неслись сквозь пространство и материю, перестав подчиняться законам первого и быть вторым…

Перелет должен был быть долгим – желающих форсировать движение не было. Теоретически, в таком состоянии уже мало что может случиться, но это только теоретически. Скрипящая обшивка и потрескивающая аппаратура постоянно напоминала всем о бренности бытия.

Лететь до Милены было чуть ближе, чем до Кариды, но дальше, чем до Хондры… Короче, в полете прошел примерно месяц. Скажем сразу – это был очень долгий и тяжелый месяц, полный неснимаемого напряжения и тревоги. Если бы Крун Моннер не был полностью седым, то он бы окончательно поседел… Примерно как капитан Воронин, которого теперь в шутку называли "белой вороной". За самим мистером Моннером прочно закрепилось прозвище "майор". Дело было не в его официальном звании, а в том, что он был как бы старше капитана, но его должность и роль не оглашалась… Ну, а раз старше, то значит – майор. Мистера Моннера его прозвище устраивало, чего нельзя было сказать о капитане…

–Нет, ну почему нельзя было меня обозвать "Белым Орлом", например? – ворчливо спрашивал капитан во время короткого обеда, когда они с мистером Моннером сидели за одним столиком.

–Ты себя в зеркало видел, орел? – усмехался мистер Моннер – к тому же фамилия у тебя не Орлов, так что терпи… Все лучше, чем боцмана…

Команда отставников с некоторым неудовольствием вспомнила, что служба в космофлоте – это не только бравые походы и веселые попойки, но и вечно орущий на команду боцман! Здорового, как горилла, и столь же воспитанного боцмана команда с первых дней звала Проктологом за регулярные обещания устроить ревизию внутренних органов, преимущественно через задний проход. Притом касалось это как промывки мозгов, так и вырывание гланд за излишний шум.

Несладко приходилось абсолютно всем. Сломанная в первый же день кроватная ножка была своеобразным индикатором общего состояния судна. Феликс Соммерсет, прямо скажем, не перестарался, выискивая для старого приятеля более-менее приличную колымагу, а явно взял что-то из самых раздолбанных образцов… Ну да, ей же не государственную комиссию проходить… Но если с ножкой кровати команда техников справилась играючи, то навигационное оборудование сбоило конкретно. Навигатор творил чудеса, сполна отработав новую печень, которую сам теперь поминал через слово…

–Печенку в дюзу, опять сдохло! Братва, с отвертками на выход! – неслось через рубку по всем отсекам даже сквозь противовзрывные переборки. О том, что он кричит в рацию, дедуля иногда забывал… – В прошлый раз мы так чуть в пульсар не влетели… Познакомились бы, так сказать, с собратом…

Для того состояния, в котором пребывали сейчас все молекулы корабля, было много научных названий, но сами космонавты обычно говорили просто "иное". Так короче. И законов для него открыто было много… Может, мы и расскажем Вам об этом как-нибудь поподробнее, вооружившись толстенным учебником по субквантовой физике, но сейчас просто скажем, что, как бы того не хотелось, но двигаться по галактике по прямой нельзя… Вернее, можно, но только до первого "особого" объекта, вроде того же пульсара или черной дыры, действие которых распространялось даже на "иное" состояние.

Короче, весело было всем. Сигналы тревоги раздавались чаще, чем смены, и веселье с шутками и прибаутками первых дней быстро улетучилось… Но зато ему на смену пришел настоящий командный дух, который не купишь ни за какие деньги. Все они были старыми, закаленными профессионалами. Но теперь они стали командой.