Контрафакт

– Я поверил в тебя и оказал тебе посильную помощь советами, связями и щадящим кредитом. Оказал?

– Оказал, – согласился Вова.

– Должен признаться, что ты старался и преуспел. Но, как новичок, наделал много глупостей и ошибок. А бизнес – вещь заманчивая и беспощадная. Это – не классный наставник. Ошибок не прощает. Короче говоря, выдрать книги обратно тебе не удастся. Я интересовался. Дело это задумано как громкое, инициировано издательством «Просвещение» и московской городской прокуратурой – я разузнал по своим каналам. Можно, взлетев на Олимп, впасть в эйфорию, заграбастать смазливую бабу и – хоть трава не расти! А свергнувшись с кручи, рвануть на груди рубаху и квасить по-черному, доводя себя до нуля. А можно подсчитать убытки, вздохнуть и терпеливо начать с начала, используя полученный опыт, в том числе и – горький. История делового мира знает немало случаев повторного взлета.

Вова сказал:

– Пойми меня, Давид, по-человечески. Я не могу примириться с тем, что все, созданное вот этими руками и вот этой головой, исчезло в один миг.

– Придется примириться, – сурово произнес Давид. – Другого выхода нет.

Вова покраснел при этих словах, сидел молча, переживал.

– Все это было бы так, – после паузы сказал Давид, – если бы над тобой не висело несколько статей, из которых мошенничество – самая мягкая.

– Ладно, – еще сильней насупился Вова, – раньше сядешь – раньше выйдешь!

– Ты это брось, – сказал Давид. – Тут надо побарахтаться.

– А что можно сделать?

– В общем, я попробую через знакомых выйти на кого надо в этом смысле. Результат сообщу дня через два-три. Только так: при личной встрече. По телефону ни о чем не спрашивай. И вообще не звони мне пока.

Тут Вова уставился на Давида, оттопырив нижнюю губу, видно, о чем-то крепко задумался.

– Ты чего это? – поинтересовался наблюдательный Давид.

И Вова решился:

– Скажи, Давид, а чего ты со мной возишься? Что жены – сестры? Так я жену вроде как бросил…

– Какой ты быстрый, – проворчал Давид, – бросил – не бросил! Мячик, что ли? Да не из-за жен я. Понимаешь, я не бросаю начатого дела. А ты – мое начатое дело. Я вложил в тебя, что сумел. И желаю получить результат. Более того: надеюсь, что результат будет. Хоть и не так скоро, как в первый раз, зато это будет устойчивый результат.

Через три дня они встретились в вестибюле банка. Давид сказал:

– Закроют твое дело. Но не бесплатно.

Вова кивнул.

– А что, сколько? У меня же, сам знаешь, сейчас не особенно…

Давид прервал его одним коротким словом:

– Джип.

Через час они оформили генеральную доверенность с правом продажи. Вова не должен был знать, в чьи руки поступит его шальная игрушка.

Книги из опечатанного склада вскоре увезли в неизвестном направлении. Дело закрыли.

На этот раз в излюбленной шашлычной кроме Лешки и Вадика присутствовала Катя. Лешка – хитрый, змей! – сообразил, что при ней Вадик будет сговорчивей.

– Права, – сказал он и к всеобщему удивлению выложил на скатерть водительские права на имя Вадика.

Выслушав положенные восклицания, продолжал:

– Квартира.

На скатерть легли листок бумаги с адресом и два ключа, нанизанные на брелок.

– Однокомнатная, – пояснил Лешка. – Оплачена на год вперед. Принесли шашлык и сухое вино. Чокнулись, отпили, приступили к мясу.

И Лешка заявил:

– Переходишь ко мне. Мне без тебя сейчас не осилить… К работе нужно приступить завтра.

Вадик покраснел и перестал жевать.

– Хорошо, послезавтра. День – на сантименты.

Вадик посмотрел на права, на ключи и на Катю. Катя была невероятно красива. Вадик кивнул.

– Ну что ж, Вадик, – нервно сказал Леонид Петрович, – получается, что ты меня предал.

– Я не предавал, – с волнением сказал Вадик. – Не предавал я…

Больше сказать ему было нечего, и он, честно говоря, маялся. Вдруг глаза его заблестели, и он выпалил:

– Я поймал судьбу за хвост, и я ее удержу!

Ну-ну.

Прошло около месяца. Подходя рано утром к клубу со стороны хозяйственного двора, Леонид Петрович встретил Вадика. Вадик нес пять книжных пачек. Он направлялся с ними к «Газели» с иногородними номерами. Поравнявшись с Леонидом Петровичем, он радостно поздоровался. Леонид Петрович тоже поздоровался. Ведь в бизнесе не принято хлопать дверью. Тут взгляд его коснулся пачек. На каждой их них имелась пометка черным фломастером – «Л-9». Это означало: «Учебник по литературе для девятого класса». Леонид Петрович узнал свой почерк. Это были пачки из тех, что изъяли у него. Круг замкнулся.

Хоть порой и попеняешь на двойную внутреннюю жизнь, а ведь как без нее? Как без этой второй жизни, жизни наблюдателя? Если в первой случается кризис, то вторая выручает. Значительность наблюдения заглушает досаду.

Однажды поздним вечером Леонид Петрович раскрыл большую продолговатую тетрадь, скрепленную стальной пружиной, и, немного подумав, написал:

«По одной из расхлябанных улиц частного сектора небольшого южного городка упрямо продвигался молодой человек, одетый в коричневую кожаную куртку, линялые джинсы и короткие резиновые сапожки…»