Контракт на душу

— Карина, приказываю тебе успокоиться. — Я знала этот голос, знала этот приказной тон. Если до его появления внутри росло нечто чужеродное, нечто, что опутывало чёрной паутиной, то сейчас оно начало отступать. Скорее всего, не прошло и минуты с этого момента, но в голове события прокручивались в замедленной съемке, и комок желчи моментально подкатился к горлу, не давая сделать полноценный вздох.

— Он мертв? — Спросила скорее себя, чем кого-то другого. Страх, что чуть не погибла сама и не убила другого человека, вызывал головокружение. Глаза нашли пострадавшего мужчину, он уже сидел на обочине, какая-то девушка прикладывала платок к голове, а сам спокойно вытирал лицо салфетками. Он не человек, это сразу стало ясно, стоило нашим взглядам встретиться. Снова эта мерзкая улыбка, которая способна взбесить за долю секунды, этот высокомерный взгляд, за который его хочется убить. Вот только накал эмоций спал, и я снова была способна себя контролировать, и предчувствие с мерзким смешком предупредило — мы встретимся вновь.

— Живее всех живых, но нам пора отсюда уходить. — Только сейчас поняла, произошло нечто странное, будто умелый шахматный игрок распланировал атаку, и именно сейчас сожрали мою королеву, поставив тем самым шах. — Ко мне в машину, все четверо, Марк, ты знаешь, что делать. — Асмодей закрыл глаза, и я ощутила странные колебания воздуха, словно невидимые нити ласково прошлись по телу, и отправились дальше, не причинив вреда.

Буквально через секунду произошло сразу несколько событий. Михаил резко вырывает моё тело из чужих рук, Марка сбивает с ног Алина, а Люцифера Кирилл, сразу после этого мир взорвался всеми оттенками, они били в глаза, забирались болезненными иголочками в мозг, но что-то пошло не по плану моих спасителей. Боль. Мне казалось каждая клеточка горела адским пламенем, и при этом было жутко холодно. Постаралась встать, вот только руки провалились в нечто рыхлое, а потом наткнулись на колючую корку. Открыла глаза и яркий свет больно ударил по ним, заставив зажмурится. Вторая попытка была более удачной, но разноцветные мушки мельтешили и не давали сосредоточиться хоть на чем-нибудь.

Когда реальность стала возвращаться, обнаружила себя на горном склоне, руки наполовину утопали в снегу, а джинсы уже промокли. Аккуратно встала, и мороз тут же лизнул открытые участки, да наколил одежду. Кожаная куртка не была предназначена для такой погоды, а потому моментально стало очень холодно. Постаралась успокоиться глубоким вздохом, но вместо этого выпустила облачко драгоценного тепла.

Кругом один снег, бескрайнее, белое море, и меня уже мало волновало о том, как сюда попала, хотелось побыстрее покинуть это место. В голове бились две дилеммы, попытаться ли мне выйти к людям, или остаться на месте в надежде, что вскоре меня отсюда заберут. А если не заберут? Если не найдут? Пальцы уже покраснели, и попытка хотя бы разогреть друг об друга привела к новой боли. Неужели я продохну в этой пустыне? Сколько тут градусов? По ощущению все пятьдесят, в такой мороз даже собаки нос не кажут из утеплённых будок. Через десять минут бесплотных шагов по кругу в попытках согреться стала жутко завидовать этим собакам, у них толстая шерсть, спасающая в такие вот моменты.

Промокшая одежда и обувь превратились в орудие пыток, каждый шаг стал даваться с трудом, потихоньку начало клонить в сон, но понимала, стоит лечь отдохнуть, и погибну. Слабая же у меня выдержка, тело совсем не подготовлено к экстремальным температурам, хотя и не было смысла готовить его в большом городе, где отсутствовала возможность даже на море хотя бы раз побывать.

Прошёл уже почти час, сил не осталось, ничего не осталось, даже надежды, что меня найдут и спасут, она умерла быстрее, чем я. Лежать на снегу оказалось удобно, а рука в качестве подушки подходила просто идеально. Уже даже холод не так остро ощущался. Кажется, я все-таки ошиблась, и тело умерло первым, как иначе объяснить вид светловолосого мужчины в белой хламиде и с белоснежными крыльями? Но ведь я продала свою душу, и должна была попасть в ад, неужели для меня сделали исключение? Огненные руки коснулись моей, хотелось закричать от боли, но рот приоткрылся с трудом, и тот час он наполнился солоноватой жидкостью.

— Тише, не стоит себя калечить. — Заледеневшее тело аккуратно подняли, но это все равно не спасло от боли. Почему он такой горячий? Разве не знает, что мне плохо от его прикосновений? Взлёт тоже не принёс радости, поток воздуха ударил в лицо, но это было едва ли на секунду, после этого вокруг стало немного теплее, но касаться обмороженной щекой мягкой ткани — теперь я знаю новый вид издевательства.

Все, больше не могу. Глаза вновь слиплись, но до них дотронулось нечто тёплое.