Контракт на эльфа (СИ)

— Что объяснить? — в голосе Иорвета были только лёд и сталь. — Что Seidhe никогда не примут dh’oine? Это просто, как… как лембас с маслом. Что я могу ей дать, кроме ненависти? Мы оба это понимаем, и ты понимаешь тоже. Жить со мной невозможно.

— Зато умирать весело, — хмыкнул Геральт.

— Соберешься умирать — дай знать, приду, развеселю, — в тон ему ответил Иорвет.

— Ты пьян.

— Ты тоже.

— Здесь где-то были эти грибы… Что это за грибы, кстати? Никогда не видел таких.

— А тебе не все ли равно?

Эрика не сразу поняла, почему так болят ладони. Когда сжимаешь кулаки с такой силой, что ногти впиваются в кожу до крови, боль приходит позже. В голове зашумело — то ли от выпитого, то ли от услышанного. Иорвет поедет спасать свой народ. Этого следовало ожидать, рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Сколько волка не корми, он смотрит в лес. Цепь и будка ему не нужны.

Эрика приложила ладони к лицу, и рассмеялась — собственной глупости и наивности. Как она вообще могла допустить мысль, что в этом мире у нее есть будущее? Одной любви мало для того, чтобы быть вместе. Даже очень сильной любви. А у них с Иорветом и любовь-то вся ограничивается ссорами да постелью. На что она надеялась, приезжая на Скеллиге? В глубине души ей хотелось купить дом, пусть маленький, но уютный, с теплым очагом и северной резьбой на ставенках. С арбалетом на стене, который она будет снимать лишь для того, чтобы протереть пыль. С поседевшим и благородно стареющим Ардом в окружении похожих на него молодых волкодавов. С умиротворенным, сытым Иорветом — охотником, не партизаном.

«Самой-то не тошно от сей пасторали? — поинтересовался внутренний голос. — Все это будет — и дом, и собаки, и резные ставенки. Всё, кроме Йорвета».

Голоса за стеной смолкли. Послышались шаги, скрипнула дверь. Эрика откинулась на кровать, заметив, как из кармана выпал мешочек с давешними грибами.

«Хоть бы они оказались галлюциногенными, — искренне пожелала девушка, запуская в мешочек пятерню и вытаскивая горсть грибов. — Или ядовитыми, это еще лучше».

Но нет, грибы были просто сушеными грибами.

Комментарий к 16. Сердце воина

D’yaebl bleidd - чертов волк

Caemm a aep arse - шел бы ты в задницу

En D’yaebl?! - какого черта?

Caemm a me - иди ко мне

Enid an Gleanna - Маргаритка из Долин, Францеска Финдабаир

========== 17. Владыка Ундвика ==========

Дабы не сдаться на милость твою,

Я ухожу на любую войну.

Славой овеянный, смертью храним,

Я остаюсь невредим.

Адриан и Александр, “Ночь Демиурга”

Эрика открыла сначала один глаз, потом второй. Сон был красивым: над головой синее-синее небо и белоснежный парус, под ногами - просмоленные доски ялика. У руля сидел давешний островитянин из таверны, тот, что с пегой бородой, и хмурил густые брови.

Во сне все светилось, как от волшебной пыльцы: переливалась перламутром чайка, сапфирово сверкали волны, и, казалось, сам воздух был наполнен крошечными льдинками-блестками. Красиво. Эрика вытянула вперед собственные руки, осмотрела их, будто видела впервые. Перчатки валялись на дне лодки, там же был и ферлундский меч, и новехонький арбалет с серебряной инкрустацией, и полный колчан болтов. Арбалет был меньше предыдущего, но казался мощнее. Точно такой же был у Геральта, когда он приехал в Каэр Трольде. Золотистая пыльца осела на темный ствол, и растаяла, как прошлогодний снег.

Эрика зарядила арбалет, прицелилась. Выстрелила. Перламутровая чайка с плеском рухнула в воду. Островитянин покачал головой:

- Чайки - души погибших моряков, бить их попусту - большой грех.

- Мой сон, что хочу, то и делаю, - отмахнулась Эрика. - Захочу - и тебе промеж глаз всажу, чтобы не умничал.

- Не всадишь, - рулевой не испугался угрозы. - Иначе кто тебя до Ундвика довезет?

Позади заворочалось что-то большое, лохматое. Лодка закачалась. Ард тоже изменил цвет - черная шерсть отливала синим, зеленым и фиолетовым, как вороново крыло; рыжие лапы и морда золотились и искрились на солнце. Эрика блаженно откинулась на лавку. Сон был прекрасен: не мешал даже хмурый лодочник. В небе сияло солнце, сквозь белоснежные пуховые облака проступали разноцветные блики, а золотая пыльца хороводами вилась в солнечных лучах.

Из радужного забытья Эрику вырвал сильный толчок. Чья-то рука потрясла ее за плечо.

- Приплыли, - прогудел над ухом чей-то голос. - Просыпайся, госпожа.

Золотой пыльцы вокруг больше не было, только глубокая синь моря, серые скалы и разноцветная галька на берегу, куда причалила лодка.

- Это место тихое, - зачем-то добавил лодочник, бросив взгляд на высокое раскидистое дерево, нависшее над скалой, что, в свою очередь, нависала над берегом. - Сирен тут не бывает. Если пойдешь на запад, берегись открытых мест.

Эрика на негнущихся ногах выбралась из лодки, не забыв захватить с собой перчатки, арбалет и заплечный мешок, в котором оказались сухари, солонина, фляга с питьевой водой и сушеные фрукты. Ремень на мешке был узкий, и не будь стеганки и кольчуги, надавил бы плечо.