Контракт на любовь

Я видела, как Диего отключается. Его взгляд затуманился. Меня накрыла паника.

— Нет! Нет! Диего, пожалуйста! Пожалуйста, не отключайся!

Он еле заметно улыбнулся и прохрипел: — Сказала все таки.

— Что?! О чем ты?!

— Пожалуйста — шепнул он и потерял сознание.

Глава 12

Я проснулась от того, что каждая мышца моего тела онемела. Казалось, что болит все. Спать на кресле, свернувшись калачиком не самое приятное занятие в мире.

Я села и попыталась размять шею, покрутив головой и помассировав плечи руками.

Шесть утра.

Прошло меньше суток с того момента, как скорая привезла нас в больницу.

А все уже кажется таким нереальным.

Будто я посмотрела какой-то страшный триллер и вот эмоции еще живы, но словно покрыты пеленой непонимания — как такое вообще может быть?

Я поморщилась от боли в боку и подняла майку. Огромный, уродливый синяк расползся по моим ребрам с правой стороны. Врач сказал, что мне повезло и обошлось без переломов.

Повезло…

Я опустила майку и решила, что пора возвращаться в свою палату. Медсестра будет ругаться, что я ушла, если найдет мою кровать пустой. Снова.

Но я не могла спокойно лежать там, попивая сок, зная, что Диего находится тут с огнестрельным ранением.

Он заслонил меня. Он потерял много крови. Врачи боролись за то, чтобы он не лишился руки совсем. Во всем мире бытует мнение, что плечевое ранение не так опасно. Образы брутальных мужиков в фильмах, которые способны тягать героиню на руках через пять минут после ранения, стойко укрепились в умах людей.

Но статистика такова, что при таком ранении выживает лишь один из пяти. А если задета подключичная артерия…

Часы операции Диего стали для меня даже большим кошмаром, чем то, что сделал со мной Толик.

Я рыдала и билась в конвульсиях сознавая, что я беспомощна. Он пострадал из-за меня. Потому что я не смогла в прошлом справиться до конца со своими демонами. Потому что я вообще приехала сюда…

Врачам предстояло побороться за жизнь Диего, а мне предстояло смириться с тем, что прямо сейчас я могу его потерять.

Я провела столько времени ненавидя его. Я потратила все эти драгоценные минуты впустую. Он может умереть прямо сейчас и так и не узнает, как сильно я его полюбила.

Как часто мы осознаем ценность чего-либо, только потеряв это навсегда? Слишком часто…

Операция длилась семь часов.

Когда врач вышел и сказал, что все обошлось и он стабилен, я почувствовала, что родилась заново.

Три часа назад его перевели в эту палату.

Он спит, и я надеюсь ему снится что-то хорошее. Потому что, черт подери, он видел от меня лишь горе. Только боль и унижение.

Я ненавидела себя.

Я чувствовала дикую вину.

Я решила, что лучше уйти.

Папа приехал к восьми утра. Прямо с самолета он примчался в больницу, бледный словно белая простыня.

Эрнесто и Мария были здесь еще раньше.

Они плакали и обнимали меня. Просили прощение, что не увидели, не уследили, не уберегли…. Будто это их вина, а не моя.

Меня выписали почти сразу, после их приезда.

И вот, мы едем домой. Я обнимаю Наташу. Она плачет и сочувствует мне. Но она остается здесь, отмечать новый год с Лоренсо.

А я пакую чемоданы.

Папа в панике. В шоке. В ярости. Он грозится убить Толика и всех, кто ему помогал. Эрнесто успокаивает его.

Я понимаю, что мы должны уехать.

После того, как мы дали показания полиции и нас отпустили — больше ничего не задерживает нас.

Диего… Я твоя персональная туча над головой. Я ходячая проблема и неприятность. Ты достоин лучшего.

Я сглатываю слезы глядя в иллюминатор самолета.

Через несколько часов я буду дома.

А ты остался там.

Диего

Мы собрались за праздничным столом. Время близится к двенадцати. Лоренсо открывает шампанское и обходит мой бокал стороной, шутя, что больным малышам пить не полагается.

Рядом с ним Наташа.

Хм, как удивительно складывается жизнь.

Вот он, мой брат, развелся год назад и уже нашел любовь снова.

А я, как неприкаянный пес, брожу и брожу по осколкам воспоминаний смакуя те короткие моменты моей жизни, когда я целовал свою любимую колючку и кажется, был счастлив.

Поддержав тост бокалом с соком, я покидаю веселье, заперевшись в своей комнате.

Прошло несколько дней. Рука нещадно болит. Пальцы еще не двигаются.

Врач сказал, что нужно быть готовым к тому, что возможно и не начнут двигаться никогда.

Ольга уехала домой.

Позвонить? Написать?

Что я скажу ей?

Я был не нужен ей и в здоровом состоянии. А теперь…

А теперь даже наш «контракт» истек. И я обещал ей, что оставлю все как есть, если она решит, что не хочет меня.

Лучше бы я тогда умер… Зачем мне эта гребанная жизнь с разбитым вдребезги сердцем?

***

Утром, когда только-только рассвело, я крадучись выхожу на улицу и бреду к пляжу.

Мне нужно сбежать хоть куда-то от маминой опеки и папиного контроля. Они будто сошли с ума и считают теперь, что я младенец, неспособный позаботиться о себе самостоятельно.

Наташа уехала вчера.

Лоренсо впал в такое уныние, будто у него отняли частичку души.

Я усмехаюсь.

Я понимаю тебя брат.

Только вот ты знаешь, что она будет ждать тебя в Москве через месяц.

А меня никто в этом мире не ждет…

Сам того не осознавая, я пришел к любимому Ольгиному «укрытию».