Контракт на невинность

— Камиль, ты серьезно? Прикалываешься?

— Нет, лежи, — со смешком отвечает он мне, потыкав пальцами в какие-то кнопки, и потом взяв в руку мышку, тоже быстро и уверенно щелкает, глядя в монитор, — штаны еще приспусти, цыпа.

— Нас убьет врач. Ты что? Сейчас он зайдет и разорётся.

— Пока он допрется до нас, мы уже закончим.

— Камиль, блин… — выдыхаю я, думая, что это какой-то сюрреализм. Вся вот эта картина кажется мне смешной и одновременно дикой — как бывший преступник и убийца смотрит расслабленно в монитор, словно он всю жизнь этим занимался, и, взяв в татуированную руку датчик, проводит мне по животу. Честное слово, нелегко это признавать, но, когда в лесу он разобрался с Мирославом — смотрелось это более… органично что ли.

Хотя, если говорить совсем уж начистоту, я чувствую себя с ним спокойнее, чем с врачом в платной клинике. Там я долго не могла расслабиться, нервничая, и девушка не сильно довольно отмечала, что у меня из-за этого поднимается какой-то тонус, поэтому она не может ничего рассмотреть.

Дело все в том, что я доверяю Камилю?

Наверное, дело в том, что мне безумно хочется ему доверять и получать от него заботу. Даже в мелочах. Даже пусть это будет в забавной и неожиданной форме, как сейчас. Из-за этих моментов я начинаю думать, что ему на меня не плевать, даже несмотря на то, что он периодически успешно делает вид, что на самом деле ему до одного места наши отношения.

Разве бы он делал такое для кого-то другого?

Я смотрю на Камиля, пытаясь догадаться, о чем он думает в этот момент, и что чувствует. Он неотрывно глядит в монитор, периодически передвигая на мне датчик, и я могу понять, какие эмоции он испытывает в этот момент, когда перед ним, как на ладони, доказательство того, что у него будет ребенок.

Дверь неожиданно открывается со скрипом и я вздрагиваю, поворачивая голову. На пороге стоит дядька в белой одежде — на вид ему килограмм сто и около сорока лет. На круглом добродушном лице сидят небольшие очки, через которые он смотрит на нас, нахмурившись.

— Ну, привет, — кивает он мне, а я, побледнев, киваю неуверенно в ответ. В этот момент дядька переводит взгляд на Камиля, — слыш, мужик, от аппарата УЗИ отойди. Сломаешь — лицо разобью.

Боже, Камиль. Я нервно пытаюсь оттолкнуть его руку и встать с кушетки, чтобы не нарываться на еще больший конфликт.

Камиль даже не поворачивается, и я вижу, как он весело ухмыляется.

— Куплю тебе новый, если сломаю. Не поднимай кипишь.

— Камиль, пожалуйста, давай извинимся, — шепчу я, начиная сильно нервничать, а мужик неожиданно начинает громко ржать на всю комнату и я испуганно оборачиваюсь.

— Да не переживай ты, я шучу, — говорит он мне. Подходит к Камилю и, похлопав его по плечу, с усмешкой интересуется, — что, решил вспомнить старые добрые? Дальше вернешься в свою альма-матер?

— Мечтай больше.

— Ты как ему вообще позволила над собой эксперименты ставить? Я бы такого как он, к себе на километр не подпустил, — мужик снова обращается ко мне, а я нервно пожимаю плечом, не зная, что на это ответить. Потом он делает паузу и неожиданно смотрит на экран, а потом на Камиля, — погоди, беременная? Слыш, это твой, что ли?

— Ага, — снова сухо отвечает Камиль, и дядька как-то тяжело вздыхает.

— Тогда поздравляю, что ли. В любом случае, это хорошая новость. Наиграешься — скажи, за чем звал-то меня.

Я немного чувствую себя третьей лишней в разговоре этих двоих — похоже, они давно знают друг друга и мой испуг был не к месту, потому что дядька просто постебался над Камилем.

— Дай мне презервативы, — Камиль убирает датчик, вытерев его салфеткой, а я в ужасе округляю глаза, понимая, что он хочет сделать. Но я не готова продолжать такой осмотр при его друге!

— Камиль, нет!

Он начинает тихо смеяться в ответ. Дядька тоже присоединяется, начиная похрюкивать, а мне хочется убить Камиля прямо здесь, настучав ему за такие приколы вот этой упаковкой с гелем.

— Я прикалываюсь, цыпа, — Камиль разворачивается на кресле и смотрит на своего друга, — ладно. Ей надо сделать все анализы, в том числе и на всякие аномалии. В ближайшие дни.

— Я тебя понял, — медленно произносит врач.

— И дай ей что-нибудь, чтобы ее не тошнило. Она ни хрена не ест. А должна это делать. Наблюдаться будет она, кстати, у тебя. Так что организуй все для этого, окей?

Дядька тяжело вздыхает. Снова.

— Организую. Иди, кстати, кровь сдай, раз уж явился сюда. До тебя хрен дозвонишься, все тебя обыскались уже. Ну и остальное там тебе скажут. Полянская еще работает, найди ее. Можешь оставить нас наедине с девочкой.

Камиль коротко кивает и уходит, а я провожаю его удивленным взглядом. Я мало чего понимаю из их разговора, но мне становится интересно, зачем Камиль сюда приходит. Наблюдается? Или… лечится? Могу ли я на такое надеяться?

— Давай, чудо, садись, — слышу я голос врача и поднимаюсь с кушетки, стирая салфетками гель с живота и поправляя блузку, — рассказывай, когда были последние месячные, как самочувствие, что тревожит. В общем, полный анамнез.