Контракт на смерть с элементами законного брака

Женщины вышли в выделенный им для поединка круг и остановились напротив друг друга, слегка пригнувшись и ожидая сигнала. Взмах руки и опасный танец начался. Два силуэта более всего напоминали змей, прячущихся в сумрачных тенях и отблесках пламени, чем людей. Тренированные тела, одно более хрупкое — Лианы, второе — пугающее хищной резкостью и скоростью движений, сближались, не нанося противнику ощутимого ущерба, и расходились в ожидании ошибки соперницы. Наемница, предприняв несколько попыток спровоцировать оборотницу, достаточно быстро уверилась в том, что ее человеческой реакции не достаточно для равного и честного боя, а обернуться частично для нее, еще недостаточно опытной в части изменения облика, пока просто невозможно. И с учетом этого требовалось вплотную приблизиться к противнику, чтобы использовать те навыки, за которые Лиану в том числе и нарекли Художником смерти. Конечно, в этот раз она убивать не станет, но отключить опасную хищницу необходимо до того, как ее острые когти достигнут цели. Задача представлялась нелегкой, если не сказать невыполнимой, но подобные вещи всегда лишь разжигали огонь азарта Лианы. Так случилось и в этот раз.

Отрешившись от шума, перестав слышать гул голосов и бой барабанов, соперницы улыбались друг другу, будучи уверенными в том, что победа не достанется другой. Зеленые глаза с вертикальными зрачками, сужающимися и расширяющимися в зависимости от того, с какой стороны пылал костер, внимательно следили за движениями человека и сразу уловили момент, когда следовало атаковать. Лиана же остановила выпад, уклонившись от взмаха руки, в один момент превратившейся в когтистую лапу, но удивилась, обнаружив, что уже лежит на земле, придавленная оборотницей.

— Ты предала нас… — прошипела ей в лицо соперница. — Бросила, отдав на растерзание всем, кто мог добраться до нашего мира. Ненавижу! Теперь ты просто смертная и я…

Руки Лианы уже исполнили то, к чему она так долго готовилась, и жесткие пальцы, надавив на нужные точки, не успели прекратить давление, чтобы позволить узнать продолжение. Оборотница захрипела, закатив глаза, и обмякла, рухнув на победительницу поединка сверху. Влад, до этого молча наблюдающий за развитием событий, быстро оказался рядом, и помог подняться жене, передав бессознательное тело ее соперницы судье.

— Она просто спит. До утра не придет в себя, — отдышавшись, пояснила Лиана.

— Ты ранена, — Влад даже не видел, где находятся повреждения, просто чувствовал сладковатый аромат крови. — Надо помыться, на тебе слишком много пыли и грязи, еще не хватало заражения.

— Мелочи, несколько царапин. И ты же сможешь вылечить меня, мой волшебник?! Слышал, что она сказала? Жаль, что не договорила.

— Пока ты не готова это узнать, как мне показалось. Извини, я думал, ты повеселишься на празднике, а вышло как-то не очень.

Лиана провела ладонью по ставшей слегка колючей от щетины щеке мужа, едва сдержавшись, чтобы не поцеловать его.

— Я ко многому была, как выяснилось, не готова, но, кажется, время пришло. Ты обещал рассказать все, когда вернемся домой. Не будем откладывать. У нас же еще одно дело здесь, так давай отправимся немедленно. Хочу, чтобы все, наконец, разъяснилось, уже голова пухнет от непонимания и недомолвок. Я верю тебе, Влад. Хочу верить.

Князь покидал празднество, унося Лиану от сотен глаз, устремленных на них. И лишь некоторые из оборотней смотрели с пониманием.

— Зачем ты хотела ее убить? — погладив лицо находящейся без сознания соперницы княгини, почти ласково спросил Милвус. — Новый повелитель без сожаления приказал бы лишить тебя жизни, если бы это удалось. Да и я должен был бы, окажись на его месте. Позаботься о ней, брат мой, я скоро покину вас, а человеческое тело слишком слабо, чтобы пережить прохладу наступившей ночи без последствий.

За спиной уступившего свой трон правителя стоял высокий парень с такими же черными, непроницаемыми глазами, как у той оборотницы, которую все еще держал на руках судья завершившегося поединка.

— Сестра всегда отличалась порывистым нравом и обостренным чувством справедливости, Милвус. Она просто не смогла сдержаться, узнав богиню, что предала свой долг. Любой из нас мог сказать правду, но осмелилась лишь она одна. Мы должны уважать этот выбор и принять его.

— Ты слишком юн, Кирн. Как и наша сестра, впрочем. Богиня не помнит этот мир, не знает того, что сделала, а это значит — для нее всего этого не было. Убить ее сейчас, все равно, что отомстить новорожденному младенцу, в котором возродилась душа твоего кровного врага. Ты же не поступишь подобным образом? Уверен, что нет. А кроме прочего, в том, что мы остались без божественной защиты, есть и хорошая сторона. Разве обрели бы оборотни таких хранителей, как стражи? Узнали бы радость встреч с душами ушедших правителей, всегда дарящими свет своей силы достойным нести его в мир? Невозможно жить в согласии с миром, если видишь только темную его сторону, постоянно поворачиваясь спиной к светилу. То лишь тень твоих собственных страхов, Кирн. Услышь меня хотя бы теперь.