Контракт Паганини

— Простите, что ничего не предлагаю — я тороплюсь, уезжаю через час…

Вероник Сальман выглядела напряженной; говоря, она разглаживала рукой юбку на коленях.

— Я должна… я хочу только сообщить то, что должна была сообщить, — вполголоса произнесла она. — Я не буду свидетельствовать на суде. Если вы попытаетесь заставить меня выступить свидетелем, я буду отрицать все, невзирая на последствия.

Она поправила абажур, но руки у нее так тряслись, что абажур покосился.

— Я уезжаю одна, Понтус не хочет ехать со мной. — Вероник смотрела в пол. Губы у нее дрожали; чтобы продолжать, ей пришлось сделать над собой усилие. — Пенелопа, — она посмотрела девушке в глаза, — я понимаю, что вы считаете Понтуса подонком, но он не такой, совсем не такой.

— Я не говорила…

— Пожалуйста, дайте мне закончить, — перебила Вероник. — Я люблю своего мужа, но я… я уже не знаю, нравится ли мне то, что он делает. Раньше я говорила себе: люди всегда торговали оружием. Сколько существует человечество — столько существует и торговля оружием. Я не искала оправданий. Я несколько лет работала в отделе политики безопасности в министерстве иностранных дел. А когда занимаешься такими вопросами, то приходится принять, что до утопии «мир без войн и конфликтов» еще очень-очень далеко. Всем странам приходится заботиться о своей безопасности, но… есть нюансы, как мне кажется…

Вероник подошла к двери, открыла, выглянула в коридор и снова закрыла дверь.

— Продавать оружие странам, которые ведут войну, в горячие точки, подливать масла в огонь, обеспечивая воюющих оружием, — недопустимо… Я понимаю бизнесмена Понтуса Сальмана. «Силенсиа Дефенс» необходимы контракты. Судан — большая страна, оружие туда поступает нестабильно, не хватает боеприпасов к автоматам. Суданцы покупают в основном оружие «Фабрик Насьональ»[45], хотя официально считается, что Бельгия ничего им не поставляет. Все соблюдают свой интерес… а Швеция никогда не была колониальной державой, о нас в этом регионе хорошее мнение. Понтус увидел перспективы и начал переговоры, как только в Судане закончилась гражданская война. Рафаэль Гуиди состряпал сделку. Они собирались подписать контракт. Все было готово, и тут вдруг международный суд в Гааге выдал ордер на арест президента аль-Башира из-за его участия в бесчинствах дарфурской милиции.

— Экспорт стал бы нарушением международных законов, — вставила Сага.

— Это понимали все, но Рафаэль не закрыл сделку. Он только сказал, что теперь у него новые интересы. Несколько месяцев он молчал, а потом объяснил, что на оружие, от поставки которого отказались, претендует армия Кении. То же количество, та же цена и все прочее. Я пыталась поговорить с Понтусом, убедить, что оружие, яснее ясного, пойдет в Судан, но Понтус только ответил, что Кения воспользовалась случаем — хорошая сделка, а им нужно оружие. Не знаю, верил ли он сам тому, что говорил… вряд ли, но всю ответственность он возложил на Карла Пальмкруну и Агентство по контролю за экспортом оружия. Если бы Пальмкруна выдал разрешение на экспорт, все было бы в порядке.

— Да уж, тогда бы все отлично устроилось, — согласилась Пенелопа.

— Вот почему я их сфотографировала. Хотела знать, кто сидит в ложе. Я просто зашла в ложу и сняла их на мобильный — как будто мне надо позвонить, сказала Понтусу, что плохо себя чувствую, хочу вызвать такси и отправиться в гостиницу.

— Вы очень смелая, — сказала Пенелопа.

— Я не знала, насколько это опасно. Если бы знала — не стала бы снимать. Я злилась на Понтуса, хотела, чтобы он передумал. Ушла из «Альте Опер» посреди концерта, в такси рассмотрела снимок. Глупо это было. Покупателя представляла Агата аль-Хайи. Она военный советник суданского президента; я хочу сказать — оружие пошло бы прямо туда, где идет гражданская война.

— Там геноцид, — прошептала Пенелопа.

— Когда мы вернулись в Швецию, я сказала Понтусу, что он должен отойти в сторону от этой сделки… Никогда не забуду, как он на меня посмотрел. Сказал, что это невозможно. «Я подписал контракт Паганини» — так он сказал; а когда я увидела, какие у него глаза, то испугалась. Побоялась оставить фотографию в телефоне, распечатала ее, стерла из телефона и с жесткого диска и отправила вам.

Вероник Сальман стояла перед Пенелопой; руки у нее дрожали, лицо было усталым.

— Я не знала, что все это случится, — тихо произнесла она. — Откуда мне было знать? Мне так жаль, так жаль, мне не хватает слов…

На мгновение в библиотеке стало тихо; где-то в отдалении шумело оборудование бассейна.

— Что это — «контракт Паганини»? — спросил Йона.

— Рафаэль — обладатель нескольких бесценных скрипок, — стала объяснять Вероник. — Он собирает инструменты, на которых больше ста лет назад играл Паганини. Какие-то скрипки у него всегда дома, другие он одалживает знаменитым музыкантам…

Вероник нервно провела ладонью по волосам и продолжила: