Контракт стервы

Задание на первый день контракта было описано как легкое, для раскачки: отправиться на ужин в 17:00 в ресторан «Дакота». Сказать официанту, что он нищеброд. Попросить сменить бокалы, на которых просвечиваются отпечатки. Не оставить чаевых. Обвинить соседа по столу (Бориса Денных) в том, что он украл деньги из сумочки. Не произносить слов извинений или благодарности. Университет прогулять. На работе всем звонящим по грантам отказывать в грубой форме, посылая на три буквы.

Вообще всех, кто просит что-либо, посылать на три буквы. К счастью, на какие именно буквы, не уточнялось, и на том спасибо.

Казалось бы, мелочи, но обычному человеку исполнить подобные приказы — как танком по себе проехать.

Прибыв в «Константу» на мотоцикле, преодолев путь в сорок минут под моросящим дождем, Фрэнки старалась избегать людей и даже отключила коммутатор в кабинете, но потом со скрипом раненной совести вернула провод на место. Злобный аппарат тут же затарабанил, и помощница ласковым голосом отчиталась, что звонят из Фонда поддержки креативных инициатив гуманоидов… э-э…

— Что? — переспросила Фрэнки, и помощница, откашлявшись, ответила:

— Ой, я не так записала. Инициатив гуманов.

— Кого? — Фрэнки даже насупилась и глаза прищурила, чтобы лучше слышать.

— Франсуаза Константиновна, я правда не знаю. Говорят, они с вами на каком-то вечере познакомились и вы согласились пообщаться.

— Соединяй.

Фрэнки сняла зубами колпачок с черного маркера, которым рисовала скетчи в перерывах, и приготовилась сделать пометки.

— Добрый день, Франческа, это говорит Юлия, глава Фонда поддержки креативных инициатив «Гутенберг».

— Здравствуйте, — улыбнулась Фрэнки.

— Мы выслали вам на почту проект под грант и надеемся, что вы его одобрите. Это проект по созданию детских полос с препятствиями для бедных дворов.

— А какого рода препятствия?

— Ну, знаете, все, что детям интересно. Горки без бортов, скользкие отрезки, песочница не с песком, а со щебнем… В общем, новый писк моды, неординарный подход к развитию реакций и моторики у ребенка. У вас есть дети?

— Нету.

— Не расстраивайтесь, вам еще не поздно… Поверьте, наш проект очень перспективный.

Черт! Фрэнки подскочила, как солдат при виде генерала. Нужно ведь отказать! Причем сходу и в грубой форме. «Простите, Юлия, но…» Ох, без извинений же нужно.

— Юлия, а не пошли бы вы со своим проектом… к гуманоидам! И щебнем себя присыпьте для солидности. Всего хорошего! То есть, нехорошего. Разговор окончен. Вам отказано.

Фрэнки бросила трубку и плюхнулась в кресло. У нее тряслись руки, пальцы не разгибались, а в ушах гудело от собственного хамства. О боже. Фрэнки выпила воды из бутылки, которую нашла в небольшом холодильнике внутри стола, а потом плеснула себе в лицо.

Если так и дальше пойдет, то к концу месяца она станет неврастеником.

Трень-трень. Опять телефон.

— Франсуаза Константиновна, вам Борис Денных звонит.

— Соединяй!

Пара мгновений, и голос друга:

— Фрэнки, крошка, твоя просьба исполнена. Я в лаборатории, результаты готовы.

— И-и?

— А тебе какие нужны? Положительные или отрицательные?

— Настоящие.

Боря хмыкнул, раздался треск, и голос стал удаляться.

— Але, Борь!

— Это я смартфон переложил на другое плечо. Документы в руках держу.

— Так брат он мне или нет?

— Кто?!

— Не скажу.

— Тогда и я не скажу.

Боря иногда, особенно спросонья, становился жутко вредным. Обычно Фрэнки начинала хвалить его, и он оттаивал, но сегодня этот прием был под запретом. А вот если рассердить Борю в таком состоянии, то он и правда не скажет. Он злопамятный.

— Приглашаю тебя на ужин в «Дакоту» в пять вечера. Я плачу.

Фрэнки будто увидела вживую наглую ухмылку друга.

— Вот там и отвечу, даже документ дам подержать.

— Ах ты!..

Боря отключился. Жизнь — боль. Придется до вечера страдать, гадая, быть или не быть. Фрэнки пока не поняла, как относиться к Егерю в случае родства. Это нарушило бы картину мира, появился бы сильный соблазн рассказать ему о контракте стервы и планах отца. Вдруг он помог бы найти лучший выход?

Та-ак! Стоп. Это что за мысли?! Егерь — и помочь? Да он посмеялся бы над Фрэнки, растоптал ее и пошел дальше. Говорят, дома у него на полу лежат шкуры лично им убитых животных, включая редкого медведя-губача. Как вообще можно убить кого-то с такой хорошенькой мордашкой, как у губача?!

Трень!

— Кто на этот раз?

— Фонд разочарованных писателей.

— А-а… Отлично, соединяй.

Фрэнки как раз была не против на ком-то сорваться, хотя меньше всего на роль жертвы подходил любимый преподаватель. Обычно, если хотелось выпустить пар, Уварова не использовала людей для выплеска эмоций, а садилась на байк и гнала по трассе, пока не посинеет… лицо, а не трасса.

Оказалось, препод звонил, чтобы извиниться и — снова напроситься на яхту, когда ту отремонтируют.

Почувствовав, как немеют губы от необходимости отказать, Фрэнки уткнулась лбом в стол и глубоко вдохнула. Это же ее ментор, хороший человек, хоть и со странными друзьями. И фонд у них странный, но человек-то талантливый.

Эх…